Мария Ганькина - Грамматическая аптечка. Неотложная помощь в правописании

Даже у старшеклассников подчас не срабатывает механизм обнаружения корня, слово в одиночестве порхает в их головах: ни семьи, так сказать, ни детей. В таких случаях я включаю в работу гербарий, и он, представьте, ещё ни разу меня не подвёл. (Наш словарик русских корней, собранных за период с 3-го по 5-й класс, см. в дидактических материалах: http://6url.ru/jhLx.)

Можно ли на уроках русского языка как бы невзначай открывать справедливость опостылевших правил? Готовиться к экзамену по русскому языку – и при этом не переставать удивляться и радоваться тому же самому русскому языку?

Ещё бо́льшая редкость на уроке – это разговор. Не дискуссия, запланированная учителем, а нормальный живой разговор учеников друг с другом. Не по поводу нового мобильника, и уж тем более не на предмет покурить на переменке. А по делу. По материалу урока.

И я всё время была озабочена тем, как же устроить ребятам эти встречи – встречи друг с другом, встречи с предметом (да при этом чтоб ещё и скучно не было). Ведь в этом, может быть, самая наша главная педагогическая задача и есть.

То, что в учебниках русского языка называется «вставить пропущенные буквы», у нас называется «заштопать дырки».

Конечно, эти самые «дырки» есть и в упражнениях учебника, и в дидактических материалах по русскому языку, в разных там рабочих тетрадях. Но все эти дырки – чужие, не собственного приготовления, навязаны школьнику авторами – разными умными дядями и тётями. А вот штопать дырки соседа по парте, которые тот в своей «рукописи» проделал собственноручно, – это уже полюбопытнее занятие. Тогда и соседу – чтобы он в это время не скучал – надо что-то предложить взамен.

А как научиться свои дырки выдумывать? Идею дырявого текста собственного приготовления нам подарила замечательная московская учительница Лидия Филякина.

Рецепт изготовления

В каком месте текста могут быть дырки? Конечно, в «ошибкоопасном», «слабом» (в слабой позиции фонемы). Где тонко, там и рвётся, так ведь?

У гласных – своё «тонко», у согласных – своё. Ещё «тонкие» места – это где всякие знаки ( ь, ъ ) и дефисы, где есть альтернатива «вместе или раздельно» и тому подобное. В корне, в суффиксе, в приставке, в окончании. Каждая дырка – непременно какая-нибудь орфограмма.

Ученик берёт чистый лист и книжку – лучше ту, которую в данный момент читает. Из книжки выбирает на свой вкус кусочек текста – полстранички. И, переписывая эти полстранички на свой тетрадный лист, сооружает дырявый текст.

Уговор таков.

Во-первых, наш девиз – не меньше одной дырки в слове (односложные слова и очевидные случаи не в счёт).

Во-вторых, текст должен быть написан разборчиво. Аккуратность – это уважение к читателю твоей тетрадки.

В-третьих, дырки должны быть достаточно вместительны – ведь их же штопать кому-то предстоит.

Возможны такие варианты проделывания дырок в тексте:

В-четвёртых, пропуск знаков препинания приветствуется в любом количестве.

И, наконец, в-пятых: книжка, из которой «дырявили» текст, прилагается. Для чего – будет ясно из дальнейшего рассказа.

Итак, текст учениками продырявлен и лишён знаков препинания. Чаще всего эта работа – кусок домашнего задания. Урок начинается с того, что ученики обмениваются своими дырявыми текстами с соседом по парте (или с соседом сзади, или с соседом спереди – на выбор).

Так, дело пошло. Быстро, за три – пять минут, я должен заштопать соседские дырки – пока что на живульку, то есть начерно, карандашом.

Общий сигнал «хоп» – и обратный обмен.

Моя тетрадь вернулась ко мне. Вот теперь я беру ручку и, сверяясь с книжкой, уже по-настоящему крепко штопаю свой текст. Если карандаш не врёт, то есть ошибки нет, обвожу соответствующую букву (знак, соединение) сразу ручкой. Если же сосед ошибся, то, ткнув его в ошибку (а он, соответственно, меня – в мою), стираю её ластиком с лица земли и вписываю – теперь не вырубишь топором! – своей ручкой единственно правильный вариант. Проверяю по книжке знаки препинания. Готово. Прошло ещё три – пять минут.

Текст – как новенький, с иголочки. Мой дорогой сосед между тем проделывает аналогичную работу. А поскольку все являются чьими-нибудь соседями, то все и работают. Поголовная занятость.

Сколько разных встреч состоялось у нас с текстом?

Когда нашёл подходящий (чтоб слова потруднее) кусочек текста в книжке и проделывал в нём дырки – раз.

Когда сосед дёргал меня за рукав: «А что это у тебя за слово?» – два.

Когда штопал начисто ручкой свой текст (не говоря уж о том, что и соседский карандашом подштопывал) – три.

И, сверяясь, посматривал при этом в книжку – четыре.

И, заметьте, всякий раз текст открывался под новым углом зрения. И при каждом обращении к тексту в световое пятно моего внимания попадали разные(!) слова.

За какие-то десять минут – и сколько перелопатили! И не кастрированного языка учебных упражнений, а того самого, «великого и могучего». Уверена (потому что убедилась на опыте), что, если много текстов через себя вот так пропускать, интуиция заработает у каждого.

В ученической голове подсознательно совершается сложнейшая классификационная работа. Слово (словосочетание, предложение), интуитивно отнесённое к какому-либо классу явлений и подчинённое его законам, уже не одиноко. Оно обзаводится определёнными привычками, манерой поведения. И порой становится просто невозможным написать его неправильно.

А сколько же было деловых встреч с соседом (именно деловых, а не на предмет подпольной деятельности)? Сколько раз мой сосед открылся мне с какой-то неожиданной стороны и я подивился тому, на что прежде не обращал внимания! Сколько раз я узнавал в его дырявом тексте свой собственный! В его удачах и неудачах – свои.

А ведь сосед (партнёр) у меня всякий раз новый. Мы работаем в ситуативных четвёрках (малых группах), так что у меня соседей много: сосед слева, сосед справа и сосед по диагонали.

Что касается отметок – пожалуйста! Отмечаю у соседа в тетради «удобство дырок» (комфортно ли мне было буквы в его дырки вставлять) и «качество дырок» (не по мелкому ли поводу они проделаны, ведь чем сложнее орфограмма, тем серьёзнее повод).