Томас Моррис - Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Вместе с тем к концу семнадцатого века были сделаны неожиданные открытия, которые ставили под сомнение непоколебимое убеждение, что ранения в сердце по определению смертельны. Бартелеми Каброль, врач французского короля Генри IV, описал, как провел вскрытие двум мужчинам, на сердце у которых обнаружил шрамы. У одного «было ранение размером и шириной с лист мирры и при этом довольно глубокое; и чтобы никто не подумал, что эти раны и стали причиной смерти, отмечу, что оба мужчины были повешены: один за воровство, другой за изготовление фальшивых монет». Еще больше озадачило открытие Йохана Долаеуса, который написал про «свинцовую пулю, найденную в сердце у кабана – она обросла мышечной тканью и никоим образом не угрожала жизни животного: это был крупный кабан, и когда его зарезали охотничьим ножом, то все видели, что пулю эту он получил не два-три дня назад, а гораздо раньше».

Хотя многие врачи и продолжали настаивать на том, что ранение в сердце означает неминуемую смерть, количество свидетельств в пользу обратного продолжало расти. В 1778 году Генри Томас, моряк, служивший на корабле HMS Foudroyant, поскользнулся на трапе, когда корабль стоял в порту Портсмута, и упал, наткнувшись на свой собственный кортик. Он достал из себя клинок и решил, что может спокойно продолжить нести караул, но упал и потерял сознание. Он умер девять часов спустя, и когда врачи вскрыли тело, то с удивлением обнаружили, что штык, пронзив прямую кишку и печень, прошел прямиком через сердце. Несколькими годами позже похожее ранение наблюдали в той же самой больнице в Госпорте: на этот раз солдат прожил два дня, однако внезапно умер во время испражнения. В результате вскрытия хирурги пришли к заключению, что в ране сформировался кровяной сгусток, который не давал крови вытечь из сердца, но эта «пробка» сместилась, когда солдат начал тужиться, чтобы опорожнить кишечник.

Своим развитием хирургия на протяжении всей истории медицины в большей степени обязана, как ни странно, именно полям сражений. Военные хирурги сталкивались с таким количеством ужасных ранений, что им ничего не оставалось, как проявлять чудеса изобретательности, придумывая новые подходы в случаях, когда существующие методики оказывались не способны справиться с поставленными задачами. Так, во время Наполеоновских войн француз Доминик Ларри придумал современный способ сортировки раненых, присваивая им разные приоритеты, в зависимости от степени тяжести травмы, а также первым поставил переносной госпиталь прямо на поле боя. Тем временем его британский коллега Джордж Гатри разработал новые методы лечения огнестрельных ранений в ногу – в частности, раннюю ампутацию, – которые привели к радикальному снижению смертности. Одним же из самых знаменитых случаев в истории военных конфликтов стал тот, когда хирург и вовсе ничего не стал делать.

Во время битвы при Корунне, на севере Испании, в январе 1809 года рядовой королевских войск Самюэль Ивенс был ранен в грудь. Товарищи забрали его тело с поля боя и посадили на военное судно, отбывавшее обратно в Англию. На нем было полно раненых и больных солдат, и единственное, что сделали для него врачи, – это наложили пластырь. Тем не менее, когда несколько дней спустя его положили в больницу в Плимуте, его состояние по-прежнему оставалось удовлетворительным. Ивенс сказал осматривавшему его шотландскому врачу по имени Джон Фьюдж, что у него в груди застряла мушкетная пуля, и умолял достать ее, уверяя, что она засела совсем неглубоко. Фьюдж вставил в отверстие зонд, но инструмент полностью в нее погрузился – настолько глубокой была рана, тогда врач решил больше ничего не предпринимать. Через три дня Ивенс умер. В теле его, как выяснил доктор Фьюдж во время вскрытия, был неожиданный сюрприз. Мушкетная пуля пронзила стенку сердца, оставив в ней рану размером два сантиметра, и разорвала один из сердечных клапанов. Это было самое что ни на есть смертельное ранение, однако солдат прожил целых две недели после того, как был ранен. Отчет Фьюджа об этом случае, проиллюстрированный гравюрой с изображением законсервированного в формалине сердца солдата, получил широкое распространение в Европе и Америке – это было наглядное свидетельство невиданной выносливости органа, до этого момента считавшегося невероятно уязвимым.

В течение следующих нескольких лет была зафиксирована еще пара похожих случаев, и теперь перед врачами встал вопрос: нужно ли лечить таких пациентов? С точки зрения людей, живущих в двадцать первом веке, уровень экстренной помощи, которая была оказана Виктору Джэнсону в 1828 году, оставляет желать лучшего. Этот шестнадцатилетний паренек дурачился вместе с другом в подвале родительского дома и во время шутливой драки случайно поранился ножом. Он не почувствовал никакой боли и решил, что всего лишь прорезал жилет, однако десять минут спустя он заметил, что вся одежда пропитана кровью. Его отвезли в больницу, где врачи положили его на спину, наложили на рану повязку и сделали кровопускание. Следующие три дня они повторяли кровопускание через регулярные интервалы времени. Результат, судя по всему, их не удовлетворил, и через три дня они решили усилить лечение, поставив ему двадцать пиявок в области ануса. Решив, вероятно, добить своего пациента, они ввели в рану зонд, и тогда «кровь прыснула фонтаном высотой несколько метров». Как и следовало ожидать, молодой человек вскоре умер.

Флеботомия, кровопускание путем разрезания вены пациента, – это один из старейших методов лечения в истории медицины. Его повсеместно применяли в Античности, когда хирурги были убеждены, что любая болезнь не что иное, как следствие дисбаланса четырех фундаментальных телесных жидкостей человеческого организма, которые еще назывались «гуморы»: крови, слизи, желтой и черной желчи. Согласно гуморальной системе, удаление избытка крови было простым способом восстановить естественный баланс всех четырех жидкостей. К девятнадцатому веку большинство врачей отказались от подобных представлений, считая их устаревшими, однако многие продолжали слепо верить в силу кровопускания. Его частенько применяли в случаях, когда казалось, что сердце испытывает дополнительную нагрузку: врачи пытались ее снизить, уменьшив объем циркулирующей крови.

Барон Гийом Дюпюитрен, назначенный в 1815 году главным хирургом больницы Отель-Дье в Париже, был горячим приверженцем кровопускания и к тому же не сомневался, что ранение в сердце не значит обязательно смерть. Он рекомендовал лечить пациентов так, словно орган никак не был поврежден: врачам следовало накладывать на рану повязки, регулярно делать пациентам кровопускание и держать их в холоде. Некоторые доводили последний совет до крайности, обкладывая пациента пакетами со льдом и охлаждая помещение до отрицательной температуры, а в летнее время размещая таких пациентов в прохладном погребе. Делалось все это с целью подавления циркуляции крови и снижения нагрузки на сердце, однако другие врачи полагали, что чтобы спасти пациента, его нужно, наоборот, всячески стимулировать. Вместо того чтобы охлаждать раненных в сердце, они укутывали их теплыми одеялами и обкладывали грелками с горячей водой. Не было единства мнений и относительно того, следует ли давать раненым есть и пить. Барон Дюпюитрен предложил использовать кислые напитки, в то время как другие пробовали поить пациентов горячим бренди с водой, ячменным отваром и жидкой кашей на воде с клубникой. Одним из пациентов, которому давали клубнику, был молодой студент, проживший полтора месяца после колотого ранения в сердце. Его лечащий врач, доктор Лавендер, пришел к заключению, что именно клубника способствовала его кончине.