Хавьер Субири - Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум

Это начало – не суждение. Превращение начала в фундаментальное суждение – одно из самых радикальных превращений в истории философии. Аристотель называл началом постижения, νοειν, саму постигаемую вещь: так, нам говорят, что начало тригонометрии – это треугольник. Но очень скоро это начало трансформировалось в первичное суждение – в значительной мере благодаря самому Аристотелю, который сделал началом метафизики, ее αρχή, фундаментальное суждение, именуемое принципом противоречия. В таком виде мы и застаем его в философии Нового времени, прежде всего у Лейбница и Канта, которые понимают под началами одно или несколько первичных суждений. Они первичны, потому что возвещают нечто, на чем основывается всякое позднейшее постижение. Вместо треугольника мы имеем теперь фундаментальное суждение. Тем самым функция начала обращается в правило, или в первичную норму всякого постижения. В результате философия пошла по пути чистой логики. Но это неприемлемо. Начало – это сама реальность, предварительно постигнутая в ее полевой актуальности, а теперь постигаемая как реальность-фундамент любого позднейшего постижения. Необходимо вернуть началу исходный смысл: это не суждение, а предварительное постижение самой реальности. Естественно – и я очень скоро вернусь к этому, – речь идет не о предварительном постижении как постижении, а о постигнутом, или об актуализированном в постижении, то есть о реальности. Утверждение Канта, согласно которому разум есть разумение не вещей, а лишь моих знаний о вещах, ложно.

Это начало, которое не есть суждение, представляет собой, говорю я, реальность в ее полевом моменте. То, что дает нам о чем поразмыслить над вещами, есть полевое «само по себе» вещей. Тогда реальность, постигаемая разумом, будет не голой реальностью , то есть не такой реальностью, какой она постигается в качестве чистой формальности схваченного в чувствующем постижении. Она будет самой этой чувствующей формальностью, взятой как область, в ее полевом моменте, который, однако, схватывается в самом себе как реальность-фундамент.

Поэтому, хотя содержание реальности по ту сторону и фундировано содержанием реальности по сю сторону (если они различны между собой), их характер как реальности физически тождествен в посюсторонем и в потустороннем. Следовательно, характер реальности потустороннего не имеет фундамента in re [1] fundamentum in re – реальное основание ( лат. ). – Прим. пер. (как сказал бы какой-нибудь схоласт) в посюстороннем, но физически тождествен характеру реальности, который присущ этой вещи по сю сторону. Мир реальности – тот же самый, что мир полевой реальности, взятой в качестве полевой. Это не то-же-самость объективного понятия, но физическая и численная тождественность одной и той же области. Возможно, единственное, что имеет основание in re , – это собственное содержание реальности, но не ее характер как реальности. Возможный фундамент in re соотносится не с самой реальностью, а лишь с ее содержанием.

Полевая реальность – это реальность «как таковая» в поле, это реальность в ее посюсторонней структуре; а мирская реальность «как таковая» представляет собой ту же самую реальность, только взятую в ее потусторонней структуре. Эти две структуры не являются независимыми друг от друга. Их взаимозависимость проявляется в самом их характере. Полевое соответствие есть то же самое, что мирское соответствие, однако – некоторым образом – как почувствованное. И в силу этой то-же-самости полевая реальность, как реальность, вбрасывает нас в мирскую реальность. Тогда мирская реальность формально оказывается фундаментом реальности полевой, оказывается реальностью-фундаментом. Очень скоро мы подробно разберем этот вопрос. Эти структуры всегда в высшей степени конкретны; поэтому они включают в себя не только голое соответствие, но и его содержание. Сколь бы проблематичным оно ни было, оно внутренне принадлежит к самому соответствию.

с) Поясним эту мысль чуть подробнее. Реальность-фундамент есть то, сообразно чему мыслящее постижение выступает как мера; это именно то, чем конституируется бытие «началом». В этом аспекте разум есть начинательное постижение. Очевидно, что начало, которым конституируется начинательность разума, есть то, что мы можем назвать последним началом. Поясним это. Любое мыслящее постижение на что-то опирается, и это что-то оказывается поэтому началом постижения. Так, если вернуться к примеру Аристотеля, треугольник есть начало тригонометрического постижения. Но это не препятствует тому, чтобы треугольник, в свою очередь, был чем-то таким, постижение чего опирается, скажем, на постижение прямых линий, углов и т. д. Тогда эти линии и углы будут началами постижения треугольника. Это означает, что начало может обладать начинательностью только в относительном смысле. Но чем конституируется начинательность самого разума как такового? Речь идет не только о тригонометрическом разуме или каком-то другом разуме, а о разуме как таковом. Так вот, началом всех ограниченных начал разума служит «реальность», взятая в ее физическом и тождественном характере. И в этом смысле я говорю, что реальность есть последнее начало : последнее в том смысле, что его постижением конституируется начало разума как такового. Это начинательная последнесть, а отнюдь не возвратная последнесть, в смысле причинных рядов или чего-то им подобного. Так что же такое реальность как начало разума?

Естественно, начало – не «бытие», а значит, и не «сущее», ибо реальность изначально предшествует бытию и любой существенности. И это не пустяк, как если бы речь шла лишь о перемене слов. На мой взгляд, бытие – это всегда и непременно актуальность реального, взятого в его соответственности как реального, то есть актуальность реального в мире. Напротив, реальность – это формальность реального как реального, то есть реальное как некое «само по себе». Реальность и бытие – не одно и то же. Это подтверждается тем, что есть собственные модусы бытия, которые формально не являются собственными модусами реальности: таковым, на мой взгляд, является, например, модус временности. А кроме того, бытие основывается на реальности и получает в ней свое обоснование. Нет никакого esse reale , есть только realitas in essendo. Стало быть, начало разума как такового – не бытие, но реальность. Поэтому безусловно ошибочно думать, будто бытие – это последняя инстанция вещей. Последняя инстанция вещей – это «реальность». Я еще вернусь к более подробному рассмотрению этой проблемы.

Это начало не есть объективное понятие [2] Под объективным понятием Субири понимает здесь старое схоластическое понятие conceptus obiectivus – «предметного понятия» познанной вещи, которая пребывает в познающем интеллекте не реально, а исключительно в виде формального предметного содержания познавательного акта. Именно в этом смысле чуть ниже Субири противопоставляет объективное (т. е. чисто интенциональное) пребывание реальности в разуме ее реальному пребыванию в нем. – Прим. пер. – ни аналогическое, ни унивокальное. Ибо речь идет не о том, что разум вбрасывается в постижение реального как во что-то такое, что реализует объективное понятие реальности: понятие, которое стягивалось бы до различных категорий вещей или было бы предикатом, унивокально сказывающимся о вещах. Реальность – не объективное понятие, а умная актуальность физического момента реального, его собственной формальности полевой реальности. Полевой момент реальности физически реален. Как полевой, он представляет собой чувствуемый момент, а как реальный, он есть момент, который уже почувствован. Не разум вбрасывается понятием реальности в реальные вещи, но физическое схватывание реальности заставляет нас физически постигать разумом реальность «как таковую». Это и будет началом разума. Следовательно, реальность как начало пребывает в разуме не только объективно , но и реально . Это не что-то такое, чего разуму необходимо достигать, как если бы речь шла о переходе от понятия реальности к реальности вещей. Напротив, реальность как физическое поле есть то, что внутренне и формально принадлежит к постижению реального в разуме. Это постижение, этот разум уже физически находятся в этом поле. Отсюда следует, что начало – не понятие, в которое разрешаются все прочие понятия, а сама физическая реальность в ее полевом моменте. Эту самую реальность, как фундаментирующее начало разума, тоже можно назвать разумом, но не поскольку она есть разумный модус постижения, а поскольку она служит реальным началом этого модуса постижения. Стало быть, вместо объективного понятия мы имеем физическую реальность полевого. Реальность, как полевая реальность, некоторым образом представляет собой разум самого разума. Поэтому такое постижение, повторяю, не есть нечто, что реализует объективное понятие реальности, но есть постижение того, каким образом физически реальное поле, взятое в качестве реальности, детерминировано в каждой индивидуальной и физической реальной вещи: есть постижение самого реального, измеряемого физической реальностью уже в своем собственном полевом характере. Каждая реальная вещь, как реальная, представляет собой в мире некий модус и форму реальности; другими словами, она реальна как формальный индивидуальный момент в поле реальности. Поэтому постигать нечто реальное в поле означает постигать его не в подведении «под» объективное понятие реальности, а постигать его «внутри» физической области реальности, внутри полевого момента как формальности реальности. Таким образом, реальность служит началом не только глубинного постижения всего реального, но и началом собственного разумения: это реальность полевого, но не как полевого, а как начинательной меры реального. В этом аспекте – несомненно, наиболее радикальном – разум есть начинательное постижение реального. Отсюда следует, что расхожее понятие разума как «способности постижения начал» оказывается ложным по причине эквивокации: ведь множественное число «начала» имеет смысл лишь при условии, что под началом понимают «фундаментальное суждение». А это, как мы видели, ложно. Начало – не фундаментальное суждение, и значит, есть лишь одно начало: реальность. Поэтому разум – не способность постижения начал , а начинательное постижение реального в его глубине.