Э. Сирота - Шопенгауэр. Для тех, кто хочет все успеть

Семья Шопенгауэров (без Адели, оставшейся у родни) провела в поездке по Европе пятнадцать месяцев. За это время они побывали в Бремене, Роттердаме, Амстердаме, Лондоне, Париже, Альпах, Вене и многих других местах. Везде было на что обратить внимание. Английская монаршая чета на прогулке, Наполеон в парижском театре и на параде, «Свинцовая келья» в Бремене с неразложившимися останками, австрийский император, подавляющая высотой готическая соборная архитектура, подчеркивающая ничтожность человека и его устремлений, совершенство альпийской природы, высшая осмысленность которой так контрастирует с людской сутолокой…

«Самая дешевая гордость – это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, ведь иначе он не стал бы обращаться к тому, что разделяется кроме него еще многими миллионами людей»

И еще – люди, много разных людей. Солдаты на параде и на дорогах воюющей Европы, слепая женщина, просящая у никогда не виденного ею мира подаяние, каторжники у стен Тулонской крепости, монархи и простолюдины. Наблюдая их вокруг себя, Артур ощущал, как все они не властны над собой, ведомы сторонней силой и не способны ничего изменить в своей судьбе, даже имея силу и власть. Всем правит некая высшая воля, и люди – рабы ее.

«СВИНЦОВАЯ КЕЛЬЯ» В БРЕМЕНЕ

Усыпальница, где из-за использования свинца в отделке процессы разложения тел резко замедляются

Забавная деталь: в какой-то лавочке Артур облюбовал статуэтку Будды, чья философия будет ему близка всю жизнь, а фигурка останется с ним до последнего дня. У Будды закрыты глаза – он отрешен от несовершенного мира и погружен в себя. Артур Шопенгауэр последует его примеру, но не в точности: он созерцает и анализирует окружающий мир, но не стремится активно вмешиваться в его события.

Во Франции Артуру удалось навестить в Гавре своего товарища Антима – эту поездку он совершил самостоятельно. А в Англии, пока родители путешествовали по Шотландии, он изучал английский язык в пансионате пастора Ланкастера в Уимблдоне – в этой науке он преуспел еще больше, чем во французском, и речь его позволяла ему вполне сойти за англичанина. Но он к этому не стремился, ибо дух этого заведения был пропитан формальным благочестием, формальным до ханжества, что и наложило не лучший отпечаток на его отношение к Англии и к англичанам в целом.

«Если шутка прячется за серьезное – это ирония; если серьезное за шутку – юмор»

Вообще в каком-то смысле Артур не ошибся, выбрав это путешествие: оно и в самом деле оказалось более чем познавательным. Его кругозор не просто весьма расширился – стало формироваться окончательное отношение к миру. И здесь не избежать известной более поздней цитаты, не забытой большинством биографов: «Семнадцати лет, не получив школьного образования, я проникся мировой скорбью, подобно молодому Будде, увидевшему болезни, старость, боль и смерть. Истина, которую провозглашает мир, преодолела привитые мне иудаистские догмы, и я пришел к выводу, что этот мир не может быть созданием всеблагой сущности, он скорее создан чертом, призвавшим к жизни тварей, дабы упиваться их мучениями».

ТУЛОН

Крепость и порт на Средиземном море во Франции, как город известен с IX века, стена крепости – бывшее традиционное место казней и иных публичных наказаний

Стоит также привести еще одно общее наблюдение. Молодой Артур Шопенгауэр родился в одном городе, жил в другом, часто и подолгу бывал за границей, общался с иностранцами, наравне с родным немецким владел и другими языками – ну как тут не сформироваться космополитическому мировоззрению, если почвы для какого-либо патриотизма просто нет? В то время не было этого выражения, но сейчас бы про такого человека сказали, что он гражданин мира.

Вернувшись в конце лета 1804 года домой, Артур ясно представлял, что теперь настала пора выполнять данное отцу обещание, что он и вынужден был сделать, поступив в начале 1805 года к Мартину Иенишу в обучение. Осознание долга и внутренняя организованность помогали ему, но ближайшее будущее теперь представлялось безрадостным. К чести молодого человека, нельзя не упомянуть и о том, что он продолжил исполнять этот долг даже тогда, когда отца не стало в живых. Гибель Генриха Шопенгауэра в апреле 1805 года до сих пор вызывает разнотолки. Падение в канал одни считают несчастным случаем, а другие осторожно называют самоубийством, в пользу чего говорят те факты, что незадолго до этого Генрих страдал физическим и душевным недомоганием, обострившимся после перенесенного гепатита.

«Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит»

И еще. Если имел место несчастный случай, то зачем незадолго до него отец, дававший сыну лишь практические жизненные наставления и не любивший разговоров об общих вопросах, вдруг заговорил с ним о совсем другом: не надо пытаться переделать людей, люди расположены к тому, кто воспринимает их как они есть, и так далее. Очень похоже на завещательное напутствие, которое делают, лишь собираясь завершить земные дела. Вот такая отцовская любовь – и так бывает в жизни.

Овдовев, мать Артура свернула все дела и переехала в тогдашний центр немецкой культурной жизни – Веймар. Будто получив долгожданную свободу от рутинных обязанностей, она зажила столь любимой ею светской салонной жизнью, благо состояние это позволяло. В числе ее гостей и даже друзей был сам Гёте. А Артур тем временем еще долго, по инерции и из уважения к памяти отца, продолжал учиться делу, которое было ему совсем чужим. Но до бесконечности исполнять долг и жить этим способны разве что уж совсем одержимые натуры. Артур тяготился долгом, и это состояние точно не добавляло ему оптимизма – чувствовать себя исполнителем сторонней воли мучительно и для менее мыслящих натур.

ВЕЙМАР

Город в Германии (Тюрингия), основан в X веке. Крупный культурный центр в XVIII–XIX веках. Здесь жили и творили композиторы И. Бах и Ф. Лист, поэты И. Гёте и Ф. Шиллер и другие

В конце концов он решился. В письме матери он попросил разрешения, совета, содействия в организации его учебы в гуманитарном направлении. И мать откликнулась. Если многочисленные пространные письма сына с рассуждениями о невеселой предопределенности бытия она почти оставляла без внимания, ограничиваясь дежурными отписками и жалобами на текущие неурядицы, то здесь она проявила искреннее и деятельное участие. Ей в этом помог новый близкий друг – искусствовед Карл Людвиг Фернов, подготовивший для Артура образовательную программу и выбравший гимназию, в которую следовало поступить для подготовки к университету. Иоганна также пригласила для сына частных преподавателей.