Павел Гуревич - Основы философии

Еще один пример. Дарвин привел впечатляющие доказательства в пользу единой эволюционной картины мира. Показав преемственность видов, он представил череду изменений косной, живой и одухотворенной материи как единый, целостный процесс развития. Это грандиозное научное открытие на многие десятилетия определило научную картину мира. Что и говорить, в пользу данной концепции свидетельствуют горы фактов, помогающих увидеть линейное, однонаправленное движение эволюции.

Однако в том же веке в философии родилось принципиально новое представление. Да, эволюция неукоснительна и слепа. Но она вовсе не однообразна и не совершается автоматически. Возможно, ее направляет некая одухотворяющая сила извне, или на определенном этапе ее саморазвертывания такой импульс рождается в ней самой. Ряд русских философов ХIХ в. (их называют «русские космисты») выдвинули философскую идею, противоположную концепции Дарвина. В частности, они утверждали: прежде чем началась эволюция живого на Земле, в земной природе или в высших космических сферах уже существовал некий предуготовленный план развития. Природа не слепа, все в ней происходит по заранее известному плану. Не случайно живая материя перешла в стадию мыслящей. Человек непременно должен был возникнуть на определенной стадии природного процесса. Когда же он, наконец, появился, естественно, сам стал направлять ход эволюции.

На чем была основана эта идея? На научном открытии? На изучении каких-то закономерностей природы развития? Скорее всего, это именно философская идея, т. е. некое свободное творчество, можно сказать, итог своеобразного приключения мысли. Но данная идея не отброшена. В ХХ в. многие ученые и философы отнеслись к ней с огромным вниманием. Возникли новые мировоззренческие версии этой установки. Некоторые ученые даже заявили, что развитие современной физики, ее самые новейшие открытия подтверждают многие догадки «русских космистов».

Когда то или иное научное положение утрачивает свою истинность, оно отбрасывается. В науке было немало идей, которые впоследствии не подтверждались фактами. Так, химики ХVII – ХVIII вв. выдвинули теорию флогистона («начала горючести»). Они утверждали, что флогистон – часть вещества, которая всегда бесследно утрачивается при горении и обжиге. Но А. Лавуазье опроверг эту теорию, доказав, что такого вещества в природе не существует. Идея, появившаяся в науке, но не нашедшая подтверждения, как бы замирает или даже уходит из науки либо навсегда, либо до тех пор, пока не будут найдены ее доказательства.

В философии дело обстоит иначе. Если философское предположение не получило подтверждения со стороны ученых, – не беда. Придет время, и станет ясно, кто прав. А если появится другая, более интересная концепция по поводу какой-то проблемы? Тоже не страшно: философская идея остается в философии как некий ход мысли, даже если это заблуждение. Все равно философы возвращаются к данной идее и продолжают ее осмысление. Так, не вычеркивается из философской сокровищницы, скажем, предположение французского философа Рене Декарта (1596–1650), будто камни, брошенные в небо, на землю не возвращаются, а так там и остаются. Как показали эксперименты, многие предметы, оказавшиеся вне кораблей-спутников в открытом пространстве, не торопились вернуться на Землю, а оставались летать в космосе, тоже становясь ее спутниками.

Приведем и такой пример. З. Фрейд, подобно многим другим философам, немало размышлял о том, как на Земле появился человек. Он обратил внимание на одно мифическое предание, согласно которому дети убили и съели своего отца, главу первобытного рода. Но после этого у них пробудилась совесть, они устыдились своего поступка. Фрейду показалось, что этот миф подтверждает его теорию о сексуальном соперничестве отцов и детей. Он попытался развить концепцию происхождения человека, поставив во главу угла факт пробуждения совести в человеческом сознании.

Концепция Фрейда по-своему логична. В ней есть интересные неожиданные находки. Можно сказать, что она пробуждает мысль. Однако этнографы собрали огромный материал о жизни патриархальных племен, но никаких сведений об убийстве главы рода нигде не нашли. Скорее всего, это выдумка Фрейда. Появилось предложение изъять его идею из философии. Как бы не так. Ведь кроме ложной посылки у Фрейда есть интересные рассуждения, своеобразный ход доказательств. Философские идеи, даже самые эксцентричные, парадоксальные, ошибочные, все равно остаются в арсенале философии.

Многие исследователи, обращавшиеся к анализу античной культуры, считали, что она поразительно целостна. Так думал, например, и философ В. Виндельбанд. Это и неудивительно, ибо древнегреческая культура рассматривалась как единый, целостный исток или колыбель европейской культуры, т. е. она еще не разделилась, не разветвилась, это произошло гораздо позже. Молодой Ницше не согласился с данным утверждением. Он представил античную культуру как состоящую из двух самостоятельных, противоположных первоначал: разумного, светлого и внеразумного, темного. Для описания этих двух стихий внутри античной культуры Ницше использовал имена богов Аполлона и Диониса.

Аполлон – бог разума, рассудка, меры; Дионис – божество, которому поклонялись на праздниках, когда царствовало безумие. В античной культуре можно выделить два начала – аполлоническое и дионисийское. Эти обозначения прочно вошли в философию. Мы говорим теперь о «дионисийских искусствах», об «аполлонической мере». Однако русский исследователь, специалист по античности Вячеслав Иванов доказал, что Ницше неправильно трактовал Диониса как божество.

Так что же – отбросить ницшеанскую идею? Но сделать это как-то и не получается, – слишком крепко вросла она в философское сознание. Мы можем ее уточнять, корректировать, оспаривать, но как движение мысли, как гениальная интуиция она неистребима. Выходит, философия – это безответственное мышление? Придумывай, фантазируй, потом разберутся! В известной мере можно даже согласиться с таким ответом. Однако прекрасные идеи, которые демонстрировали бы красоту мысли, придумать нелегко. Они приходят лишь к тем философам, которые опираются на всю историю философии. Это дисциплинирует мысль, обязывает к точности суждений и ответственности.

Мир противоречив, но он един. Человек сложен, но он являет собой некую особость. Возможен ли целостный взгляд на культуру, если она являет собой разноречивое множество феноменов? Каждой области исследований соответствуют свои, специфические целостности. Иначе говоря, любой фрагмент культурной практики можно считать целостным. Каждая область культуры – наука, общественная жизнь, искусство – способна быть целостным объектом. Однако то, что мы считаем целостным, на самом деле является фрагментом другой, более значимой целостности. Поэтому примем во внимание целостность – термин условный. Вот почему можно говорить о целокупности всего того, что в отдельных частных формах представляет собой доступные нам миры знания, общественной жизни, художественного творчества.