Валентина Федотова - Модернизация и культура

Европа после Второй мировой представляла собой мир победителей фашистской Германии, где Германия пребывала первоначально в тяжелой ситуации. Английский исследователь Л. Госсман показывает, что концепт Европы не являлся в это время самоочевидным, т. к. он «не относится явным образом ни к четко установленному географическому или физическому пространству, ни к единой истории или культуре» [82] Госсман Л. Идея Европы // Логос. 2012. № 4.С. 85. . Он вспоминает, что даже после Первой мировой войны в его родном городе Глазго принадлежность Британии к Европе не казалась самоочевидной: «…большинство проблем, заботивших мировых лидеров, были европейскими проблемами. Но в моем родном Глазго центральное положение Европы отнюдь не занимало умы масс. Люди были поглощены отчаянными попытками не лишиться работы, зарабатывать на еду и одежду… Вдобавок, будучи жителями Великобритании, а точнее, ее дальней северной части, мы не ощущали себя исключительно или хотя бы главным образом европейцами. В школе нас учили, что наша судьба неразрывно была связана с раскинувшимися по всему свету землями британских доминионов и колоний. У большинства из нас (в том числе у меня) были родственники в Канаде, Австралии, Новой Зеландии или Южной Африке – странах с похожими нравами, языком, институтами. Нам, жителям Глазго, Милан и Вроцлав казались гораздо более далекими, чем Монреаль или Брисбен, и во многом так оно и было… В те годы никто из нас не осознавал, что империя уже готова развалиться, подобно карточному домику. Мы чувствовали себя и в Европе, и вне нее. Поэтому мы не сильно волновались по поводу европейского заката. Мы были британцами» [83] Там же. .

Следующая карта Европы и ее владений представлена Хантингтоном после 1960-ых, т. е. в период холодной войны и раскола мира на две части. Колониальная система уже распалась и центр демократии – США представлен с островками демократии в Европе, на Ближнем Востоке, в Южной Африке и Австралии [84] Huntington S . Op. cit. P. 24–25. .

Имеется также карта девяти цивилизаций в постдевяностые годы, где на Запад приходятся следующие регионы – США, Западная Европа и Австралия. Карта же в целом говорит о многообразии цивилизаций, которые могут придти в столкновение [85] Ibid. P. 26–27. .

Как видим, не только концепт Европы может выглядеть изменчивым, но и Европа как регион, зависящий от вхождения в современность, от наличия демократии, капитализма, рынка влияния в Европе, колониальных владений и влияния на другие страны.

Германия сегодня стала лидером ЕС. Пройдя две мировые войны, она стала современной и демократической, вышла из послевоенной разрухи с помощью реформ Л. Эрхарда и демократической политики. Она пополнила семью демократических современных стран, первыми из которых были Англия и Франция.

Каков же вывод для России, расположенной на Западе и Востоке, на Севере и Юге. Каково ее отношение к Европе, можно ли при таком ее расположении в пространстве говорить о ней как о Европе. Мы видели, что это вопрос не о географии, а вхождении в современность, в разряд стран, которые прониклись проектом модерна, оставляя вокруг себя множество других стран, как об этом говорил Шпенглер. Россия прошла догоняющую Запад модернизацию, прошла организованный модерн индустриализации и социализма, который вовсе не является черной дырой в ее биографии и сегодня пытается модернизироваться по модели своей культуры, по национальной модели модернизации, как и множество других стран.

«Начиная с пространственной революции, ознаменовавшейся великими географическими открытиями, категории «Запад» и «Восток» уже утрачивают значение, которое было им присуще в античную или средневековую эпоху. С точки зрения географии Европа никоим образом не может быть приравнена к Западу, от которого ее отделяет океан. Именно на Западе заходит солнце, и символическое утверждение, что по мере продвижения на Запад Европа как единая цивилизация близится к своему закату, возможно, не столь уж поверхностно… Европа может идентифицировать себя только как Запад Востока : иными словами, как западную часть Старого Света, как западный полуостров бескрайнего континента, занимающего восточное полушарие Земли… Между тем осознание своего исторического нахождения в пространстве – принципиально важная основа для принятия решений практического характера» [86] Дарио Ч . Европа не есть Запад: интересы, ценности и идентичность в европейской традиции – http://www.perspektivy.info/rus/gos/jevropa_ne_jest_zapad_ interesy_cennosti_i_identichnost_v_jevropejskoj_tradicii_2014-06-18.htm [Дата обращения 17.10.2015] . Это значит, что Запад повернул на Восток, а Восток на Запад. Приведенные соображения направлены на то, чтобы методологически обосновать рассмотрение России как обширного региона, занимающего часть Европы и Азии и ее как концепта, характеризующего ее европейскую идентичность и стремление быть современной, мультикультурной страной.

После распада СССР возникли иллюзии немедленного вхождения в Европу, демократического капиталистического развития, осуществлялась демонизация СССР, несмотря на то, что путь социализма был путем к современности, в современный мир и современную Европу, избранный как окружной, ибо прямо в Европу никто нас не брал. Но эйфория быстро закончилась. Политическая культура прошла испытания практикой, капитализм тоже.

Европа после Второй мировой войны считала себя сохранившей и начавшей умножать ценности европейской интеграции, способствующей наступлению европейского века [87] Андерсон П. На что похожа реальная Европа? // Прогнозис. Журнал о будущем. 2007, № 3 (11). С. 6. . Уже в год написания статьи, на которую дана ссылка, ее автор полагал, что Европа обратилась и к своим бывшим колониям, подобно США, активно обращающимся к проблемам стран, находящимся за пределами американского Юга.

Географическое видение Европы и восприятие Европы как концепта меняется. Европа в географическом плане тоже представлялась различной. Она казалась долгое время географической границей Востока, который ее окружал. С. Хантингтон, которого Европа интересует как концепт, обозначающий особую цивилизацию, показывает взаимовлияние цивилизационных оснований и географии. Он приводит три упомянутые карты – 1920-х годов (обозначены территории за пределами Европы, управляемые Западом), времен холодной войны (где Восточная Европа достаточно условно считается Европой) и после 1990-х годов, в которых место Запада и Западной Европы определяется их влиянием на мир. Именно тогда появляется лозунги: «Европа от Лиссабона до Урала», «Европа от Ванкувера до Владивостока», но это – уже концепции, а не география. Речь шла в период президентства М.С. Горбачева о том, что с распадом СССР и коммунистической системы в целом прежде закрытый регион социализма становится открытым для освоения западноевропейских принципов – демократии, правового государства, капитализма, свободы предпринимательства и прочих свобод, отказа от идеи совершенного общества в пользу современного общества как результат постоянной социально преобразующей деятельности людей. Так, в Европу как концепт, обозначающий ее принадлежность к современности (модерну), присоединялась Германия после окончания Второй мировой войны и поражения фашизма. Германия обучалась быть Европой, присоединялась к Европейской цивилизации. Сегодня Германия – лидер Европы, ее цивилизационно наиболее устойчивая часть, наряду с Великобританией и Францией.