Евгений Кузьмишин - Эти ваши люди. Жизнь неизвестных

В 1750 г. Тэйлор, уже прославленный врач с королевской поддержкой и всенародной славой зануды сомнительной учености, оперирует в Лейпциге Иоганна Себастьяна Баха. Два раза, все с той же примочкой и никуда особенно не уезжая. Заражение, смерть.

В 1758 г. он оперирует больного друга своего давнего знакомого Дезагюлье – Георга Фридриха Генделя, терявшего зрение после инсульта. Заражение, развившаяся пневмония, смерть.

Думаю, он не говорил перед ними речей по 40 минут и не пускал им пыль в глаза (хаха, каламбур). Думаю, как и Э. Гиббона в 1748 г., он планировал их вылечить, потому что верил в действенность метода. Однако метод его подвел. Отдельно следует вспомнить, что Луи Пастер родится только через 70 лет, а заражение – неизбежная опасность при любой операции. Но в мировой истории медицины Джон Тэйлор так и останется «убийцей Баха и Генделя», а не «спасителем Гиббона, Георга II и других». Потому что люди злы и Кали Юга безжалостна.

В своих вечных странствиях он, по преданию, в конечном итоге ослеп и умер или в Париже в 1772 г. или в Риме в 1770 г. (напоследок пообедав со своим другом музыковедом Чарльзом Берни), или в монастыре в Праге в том же 1770 г. Он был уже никому не интересен – некогда блестящий шоумен-целитель, а теперь слепой и поистратившийся старик 67 лет.

Его сын, Джон Тэйлор, окулист (не странно ли?), после смерти барона Венцля занял пост королевского хирурга-окулиста при Георге III и заказал писателю Генри Джонсу биографию своего отца, которую затем издал под своим именем. Он умер в 1787 г. Уже после его смерти эта книга была переиздана 4 раза – его сыном, Джоном Тэйлором, окулистом при дворе Георга IV, потом редактором «The Morning Post» и владельцем «The Sun».

P.S. В 1791 г. у Джона Тэйлора – редактора «The Morning Post» родился сын, Джон Тэйлор. Он основал «The Manchester Guardian» и в 1838 г. родил себе Джона Эдварда Тэйлора. В 1868 г. Эдвард Тэйлор, которому не нравилось его первое имя, успешный газетный магнат, умер бездетным, и наследство его перешло племянникам из семейства Аллен. Так уж сложилось.

Родившийся 16 марта 1781 года в Аренсбурге Александр-Вольдемар Остенек был внебрачным сыном эстляндского помещика Христофора—Иоганна Остен-Сакена, поэтому фамилию получил дурацкую, но вскорости вообще стал Александром Христофоровичем Востоковым и проносил это имя вплоть до смерти своей в 1864 году.

Еще слава богу, что так. В Российской империи бастардам часто выдавали лишь кусочек фамилии отца. Так начались роды Бецких – от Трубецких, Го и Лицыных – от Голицыных, Ловиных – от Головиных, Ронцовых (впоследствии Ранцовых) – от Воронцовых, Пниных – от Репниных, и вообще это своего рода забавная игра: мол, угадай истоки рода Тёмкиных, Умовых, Васильцевых, Агиных, Умянцовых и др. Вот и Востоков мог бы стать Сакеном и потом русифицироваться в «Сумкина», «Кулёва» или «Мешкова».

За свою жизнь свою он успел крайне много всего, и это тот самый случай, когда нужно не полениться и прочесть полную биографическую справку, поскольку краткое и юмористическое изложение не дает нужного эффекта. Человек этот, по словам современников, попросту создал современную славянскую филологию, введя понятие старославянского языка и описав важнейшие источники, составив теоретическую грамматику и еще несколько ключевых трудов. Работал он сначала помощником, а потом смотрителем ряда российских библиотек. Со службы был однажды изгнан за устроенный в Публичной библиотеке бардак с выдачей ценных материалов на дом кому попало и допуском кого попало в фонды – все это были известные ему ученые, специалисты, личные его знакомые и друзья, по тем или иным причинам не имевшие допуска в хранилища. Но в целом, его карьера удалась, и под конец жизни недостатка в признании, деньгах и почестях он не испытывал.

В художественной литературе судьба его, напротив, была незавидна, несмотря на активное членство в «Вольном обществе любителей словесности». Разве что пустячок, дело житейское – как творец славянской старины он на минуточку придумал и запустил в обиход не являющееся исконно славянским имя « Светлана», впоследствии распиаренное Жуковским. А так что… мало ли их, немцев на русской службе, все равно им Русской Души не понять и Русскими Не Стать…

Как всем отлично известно, организация «Черная сотня» была да сплыла, а до сих пор «черносотенцем» в современном обиходе становится всякий по выбору говорящего. Практически то же самое произошло веком ранее в Ирландии.

В 20-е годы XIX века в Дублине и Лондоне метался в поисках судьбы своей молодой юрист Джон Нельсон Дарби. Карьера у него не задалась по одной причине: все окружающее казалось ему скучным и никчемным, и человеком он себя не чувствовал никогда, за исключением тех некратких мгновений, когда проповедовал Евангелие.

Долго ли коротко ли, но так жить дальше становилось все невыносимее, и к 1825 году новорукоположенный диакон Англиканской церкви Дарби осел в маленьком домике на болоте в графстве Уиклоу и принялся активно окормлять окрестную паству. Однако окружающая действительность его все равно, видимо, не радовала, поскольку постепенно вокруг него образовалась религиозная община, выступавшая резко против клерикализма современного англиканства, за совместное преломление хлебов и открытое причастие. Сам Дарби поначалу удивлялся «протестантизации местных со скоростью 600—800 человек в неделю», а потом возглавил движение и возрадовался.

Здесь не время и не место рассуждать о сущности диспенсационализма как христианского духовного течения, но немаловажно, что в течение полувека оно оставалось довольно немногочисленной группой в масштабах мирового христианства, да еще и разрозненным, потому что проповедовало равенство общинников и безблагодатность формализованной церкви в свете новейшего завета и грядущего Второго Пришествия. Несмотря на то, что первая община появилась в Дублине, разрослась и сформировалась она в Плимуте, где во главе ее встал Дарби, собственно, и говоривший о ней как о собрании «братьев» (brethren). Главный исторический виток развития деноминации связан с ее экспортом в США, где «плимутские братья» по-американски разрослись до масштабов поистине грандиозных. С 70-х годов XIX в. по начало ХХ в. они мало того что напринимали несколько тысяч человек, но и постепенно сформировали догматику своей а- и даже антидогматической религии.