Елена Тимошина - История политических и правовых учений. Курс лекций. 2-е издание. Учебное пособие

В ХХ в. Платона нередко критиковали как автора тоталитарной утопии. Такая точка зрения не лишена оснований. Платон предвосхитил логику тоталитарного мышления. Личность, оставленная без присмотра, начинает своевольничать, в ней просыпаются самые скверные черты – и начинается извращение как самого человека, так и государства. Платон видел только один выход – попытаться создать совершенное государство и предотвратить его порчу. Он хотел побороть человеческие пороки, но невольно доказал, что это возможно лишь теоретически, в мире идей.

Глава 4. Аристотель

Аристотель(384–322 г. до н. э.) учился и преподавал в Академии Платона, был воспитателем Александра Македонского.

В 335 г. до н. э. в Афинах Аристотель основывал свою школу недалеко от храма Аполлона Ликейского. Отсюда и название школы – Ликей. Аристотель читает лекции, много пишет. Круг интересующих его тем практически не ограничен. Вне поля зрения Аристотеля не осталось, пожалуй, ни одного мало-мальски значимого вопроса – от биологии до этики. Диоген Лаэртский, первый историк античной философии, утверждает, что Аристотелю принадлежит почти 400 произведений. Далеко не все они дошли до нас. Но и те, что мы можем прочитать сегодня, свидетельствуют о гениальности их автора.

§ 1. Общефилософские взгляды

Все науки Аристотель делит на теоретические( созерцательные) и практические. К первым относится метафизика, ко вторым – этика и политика. Теоретические науки обладают самоценностью. Их цель – знание как таковое. Само слово «метафизика» принадлежит не Аристотелю, а Андронику Родосскому – издателю его работ в I в. до н. э. и не несет никакой философской нагрузки. Оно лишь указывает на работы, помещенные в издании после физики. Аристотель предпочитал говорить о метафизике как о первой философии, в отличие от двух других философских дисциплин: математики и физики. Первая философия исследует первые начала и причины, которые не даны нам в чувственном восприятии. Она связана с умопостигаемой природой вещей.

Толкуя о «первых началах и причинах», Аристотель неустанно критикует Платона. Он не приемлет противопоставления мира вещей миру идей. Сущность не может находиться вне вещи: «Покажется, пожалуй, невозможным, чтобы врозь находились сущность и то, чего она есть сущность; поэтому как могут идеи, будучи сущностями вещей, существовать отдельно от них?» (Метафизика. 1079b. 35). Говорить так «значит говорить пустые слова и выражаться поэтическими метафорами» (Метафизика. 1079b. 25). Общее, оторванное от индивидуального, реально не существует: «Нет возможности, чтобы что-либо, что высказывается всеобщим образом, было сущностью. Первая сущность – та, которая своя у каждой вещи, которая не присуща другому, а всеобщее присуще многому, ибо всеобщим называется то, что по своей природе присуще многому. Поэтому, у чего же оно будет сущностью? Или у всех вещей, которые им объемлются, или ни у одной. Но у всех оно быть сущностью не может. А если оно будет ею у одной, тогда и все остальное будет этой вещью; ведь если у чего-нибудь сущность – одна и суть бытия одна, то и сами такие вещи – суть одно» (Метафизика. 1038b. 10–15).

Однако между учителем и учеником нет пропасти. Они современники, мыслят в одной парадигме и используют общую терминологию. Аристотелю и в голову не приходит отказаться от понятия идеи (эйдоса) или заявить, что общие понятия не имеют смысла, а существуют только индивидуальные вещи. Он, отталкиваясь от учения Платона, дополняет, уточняет, исправляет его и преодолевает разрыв между миром идей и миром вещей.

Метафизика составляет общее знание и оперирует понятиями. Отдельные вещи действительно постигаются через чувства. Но «если помимо единичных вещей ничего не существует, тогда можно сказать, нет ничего, что постигалось бы умом, а все подлежит восприятию через чувства, и нет науки ни о чем, если только не называть наукой чувственное восприятие» (Метафизика. 999b). Аристотель, преодолевая крайности платонизма, сохраняет его достижения.

Первопричин, дающих жизнь всему сущему, всего четыре. «Причина в одном смысле, – пишет Аристотель, – обозначает входящий в состав вещи материал, из которого вещь возникает, каковы, например, медь для статуи и серебро для чаши, а также их более общие роды. В другом смысле, так называемые форма и образец, иначе говоря, понятие сути бытия, и более общие роды этого понятия (например, для октавы – отношение двух к одному и вообще число), а также части, входящие в состав такого понятия. Далее, причина это – источник, откуда берет свое первое начало изменение или успокоение: так, например, человек, давший совет, является причиной, и отец есть причина ребенка, и вообще то, что делает, есть причина того, что делается, и то, что изменяет – причина того, что изменяется. Кроме того, о причине говорится в смысле цели; а цель – это то, ради чего; например, цель гулянья – здоровье» (Метафизика. 1013а. 25–35). Иными словами, мы имеем:

1) причину материальную;

2) причину формальную;

3) причину движения;

4) целевуюпричину.

Причем первые две являются основными, они определяют сущность каждой вещи и благодаря им существуют общие понятия.

Прежде чем перейти к проблеме соотношения формы и материи в очередной раз следует сказать об особенностях перевода. В оригинале Аристотель использует тот же термин, что и Платон, а именно «эйдос», термин «форма» появился при переводе текстов Аристотеля на латынь. И это совершенно неоправданно отдаляет Аристотеля от Платона. У одного мы видим учение об идеях, а у другого – о формах. На самом же деле оба говорят об одном и том же. Но в отличие от Платона Аристотель хочет соединить вещь с ее идеей, сохранив при этом возможность формулирования общих понятий. Сделав эту оговорку, будем все же следовать сложившейся многовековой традиции. К тому же в таком переводе есть немалый смысл: подчеркивается та роль, которую отводил Аристотель эйдосу в своей метафизике.

Материя и форма не существуют друг без друга. Материя( гиле ) означает буквально строительный материал, т. е. то, из чего вещь сделана. Это нечто бесформенное и поэтому потенциальное. Она существует как возможность стать чем-то. Форма( эйдос ) – это то, что делает из материи определенную вещь, т. е. материя с ее помощью актуализируется. Иными словами, форма превращает материю в конкретную вещь и является носителем ее сущности. Но вне материи форма также не существует. Единство материи и формыдает нам вещь в ее целостности.

Итак, вещи индивидуализированы и таковыми они даны нам в ощущениях. Наука же занимается сверхчувственным, т. е. общим для определенного рода вещей. Но это общее проявляется всегда по-особенному, индивидуально. Предназначение науки как раз и состоит в том, чтобы выявить общее в многообразном. Сами же формы ( эйдосы ) у Аристотеля, как и у Платона, входят в сферу умопостигаемого; познавая их, мы познаем и окружающий нас мир. Сказанное непосредственно касается и практических наук – этики и политики.