Виктор Кротов - Книга без титула и комментарии к ней. Ориентирование во внутреннем мире

Однако, во-первых, подобные локальные логики окажутся слишком индивидуальны – основное свойство Логики, общность, будет подвергнуто разрушению. Во-вторых, проникнуть вглубь достаточно цельного чувства не так легко. Любую свою частицу оно окрашивает присущим ему особым цветом, в котором теряются иные оттенки. В-третьих, при разделе неминуемо остаётся некая «логика логики», не относимая ни к какому иному чувству, – и вся затея становится тщетной.

Попытки преодолеть тот или иной устоявшийся подход к душевному устройству человека редко приводят к решительному пересмотру общепринятых понятий. Зато почти всегда такие попытки содействуют объёмности представлений с объективной точки зрения и могут привести кого-то к удачным субъективным находкам.

Если не замыкаться на аналогии с государством, можно изобразить сознание и как своего рода зверинец или (для большей пространственной сосредоточенности) аквариум. Там плавают рыбки-чувства, и для них откуда-то сыплется ежедневный (и еженощный) корм: события, сведения, впечатления.

С одной стороны, человек является, так сказать, носителем этого аквариума (если иметь в виду совокупность чувств), с другой – его смотрителем (в смысле побуждений, обобщающих деятельность всего сознания). Философия и психософия изучают общие и исключительные повадки чувств. Искусство – фабрика-кухня по производству для них калорийного корма.

В качестве примера сугубо рациональной интерпретации сознания пусть выступит бездушное, но логически точное представление о деятельности сознания как об игре с информацией, подчиняющейся определённым (хотя и не всегда известным) правилам.

Часть имеющейся в сознании информации мы ощущаем подвластной себе, зависящей от нашей способности к мышлению и к действию (назовём её «подчинённой информацией»), остальную – не подвластной. Другое разделение можно произвести, выделив информацию, доставляющую нам положительные или отрицательные переживания. При этом, разумеется, остаётся и информация, о подчинённости которой нам ничего точно не известно, и информация, воспринимаемая нейтрально.

Суть игры состоит в изменении подчинённой информации таким образом, чтобы как можно большая часть всей информации максимально сместилась в положительную сторону.

Эта модель (правильнее сказать «такая модель», ибо их бытует множество) стоит немногого. Это всего лишь кибернетическая усмешка над истинными человеческими проблемами.

Некоторый парадокс заключается в том, чтобы описывать структуру сознания и роль логики в нём именно логически. Когда в сознании преобладает иное чувство, чем чувство логики, то и пути постижения могут оказаться настолько своеобразными, что рассуждения утрачивают всякую ценность. Но дело не только в том, рассматривать ли человеческую жизнь логическим взглядом. Намного важнее – куда устремлять какой бы то ни было взгляд.

«Что наши страсти и влечения, симпатии и антипатии „ослепляют“ нас, ограничивают наше знание, делают нас пристрастными – это, конечно, верно, но это есть только половина истины, которую принимает за полную истину лишь филистерская ограниченность „трезвого рассудка“; то, что есть живого в человеке, знает, что страсть, порывы, любовь не только ослепляют, но и озаряют нас». 120 120 Франк, Семён Людвигович; 1877—1950; Россия, Франция; философ

«Для разных направлений сознания существуют разные действительности. В организации сознания всегда происходит процесс отбора. Организация сознания определяется той действительностью, на которую сознание направлено, оно получает то, чего хочет, оно слепо и глухо к тому, от чего отвращено. Организация нашего сознания не только открывается целым мирам, вырабатывая соответствующий орган восприимчивости, но и закрывается от целых миров, вырабатывая заслоны от них». 121 121 Бердяев, Николай Александрович; 1874—1948; Россия, Франция; философ

Все способы осознания мира и «осознания сознания» призваны служить тому, чтобы улучшать работу сознания, чтобы точнее и быстрее достигать желаемого, чтобы устанавливать взаимопонимание между различными чувствами, – то есть служить самоорганизации.

Представление о том, будто можно, как домовитая хозяйка, перебрать все возможные в человеке чувства, выбрать наилучшие из них и развивать, приглушая по мере сил остальные, – прелестная иллюзия. Чувства поддерживаются и уничтожаются не изолированным Я, а всегда – чувствами же, хотя и слитыми в единстве сегодняшней личности (точнее, развивающейся от вчерашнего дня к завтрашнему).

Абстрактное, оторванное от конкретной индивидуальности обсуждение достоинств и опасностей того или иного чувства тоже может оказаться полезным. Но после этого встаёт задача усвоения, применения понятого к конкретной индивидуальности.

Иногда кажется, что человеку для самоорганизации только и нужно – отыскать конкретные приёмы обращения со своими индивидуальными чувствами. Кажется, что для этого ни к чему общие рассуждения, универсальная наука. Зачем знать, какими могут быть чувства, как они могут взаимодействовать, если важно лишь то, какие чувства у тебя действительно существуют, как они на самом деле взаимодействуют?..

Но наш внутренний мир изменяется! Изменения происходят непрерывно, и случается, что судить о прошлом и настоящем состояниях сознания человека – всё равно что судить о двух разных людях. Вот почему внимание даже к своим собственным чувствам требует обобщений, ориентации на разнородный чужой опыт.