Василий Гудин - Так бы сказал Заратустра

«Третий – не первый и не второй, это другой, новое существо – для нового надо освободить место. Парадокс: боремся со смертью, рожая детей, поэтому и неизбежно смертны». Это не парадокс, это величайший абсурд мироздания: смертный человек – дитя двух бессмертных начал. Если у двух бессмертных родителей проснется любовь друг к другу и человеку вместо борьбы за власть, то кто может знать, как преобразятся пространство и время. Может быть, в новом мире всем хватит места – и ушедшим, и будущим, и настоящим?

Человечество пребывает во власти сверхъестественного наваждения, навеянного «очевидными истинами» законов природы и сверхъестественной силой Разума. Сверхъестественная сила Материи навевает на человека свое наваждение. Где же взять человеку сверхъестественную силу, которая рассеет сверхъестественное наваждение? Человеку остается одно – силу своего разума, свои силы жизни сделать сверхъестественными.

«Так вдвоем человек бывает поистине более одиноким, чем в одиночестве». Так часто бывает, что человек пытается подладить под себя свою половину, а половина хочет мерить человека собственной меркой. Так война двух миров заканчивается поражением обеих сторон.

«А кто понял вполне, как чужды друг другу мужчина и женщина!» Кто из вас понял, как глубоки корни этого отчуждения? Они чужды и неразделимы, как мужское и женское первоначала, Разум и Материя. Ибо сказано: «И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть и сердце ее – силки, руки ее – оковы».

«Кого ненавидит женщина больше всего? – Так говорило железо магниту: «Я ненавижу тебя больше всего – ты притягиваешь, но не достаточно силен, чтобы притянуть к себе». Материя, как женщина, хочет принадлежать сильному волевому уверенному в себе Мужчине. Но Разум, как мужчина недостаточно сильный, хочет заставить Материю повиноваться, стать Хозяином в общем доме, подчинить своей власти, чтобы она исполняла второстепенную роль. «Мужского здесь мало, потому их женщины становятся мужеподобными. Ибо только тот, кто достаточно мужчина, освободит в женщине – женщину». «Женщина повинуется от полноты любви». Сила Разума в признании противоположной природы Материи, в преодолении страха утраты единоличной власти. Женщина сопротивляется повиновению недостаточно сильному мужчине, с тайной целью возвысить его до уровня своего представления о настоящем мужчине. Когда сольются две природы в любви, а не в борьбе за власть, тогда преображенный мир уподобится чуду.

«Женщина не способна к дружбе: она знает только любовь. В любви женщины есть несправедливость и слепота ко всему, чего она не любит, и ночь рядом со светом». «В женщине скрыты раб и тиран». Наша женщина, Материя, не знает, что такое «не любит», она или любит или ненавидит, в ней нет холодного равнодушия, как в аристократическом Разуме. В ней страсть и огонь, которым она никак не может зажечь расчетливый Разум и сделать его достойным своей любви, – к дружбе она не способна. Есть в ней, конечно, несправедливость, потому что есть несправедливое отношение к ней. Есть, конечно, и слепота, но если человек поднимет ей веки, то он глазами Материи прозрит глубины Ничто и мир осветится предвечной тайной. Потому «и ночь в ней рядом со светом». Материя – Смерть, которая хочет стать вечной жизнью.

«Браки заключаются на небесах». Брак Разума и Материи совершится на грешной земле и должен повенчать их земной человек в вечном храме любви и согласия.

Мир явлений – это мост над бездной, разделяющей два мира, – идеальный и материальный, поле битвы двух сущностных миров. Вступая во взаимодействие в мире явлений, сущности обоих миров рождают новое содержание. Не может быть призрачным мир, объединяющий в себе два сущностных мира, две метафизики. От явления к сущности, от сущности к явлению, – так мир явлений оживляет сущность, сущность дает ему смысл существования, перспективу и цель. Так родится новая Вселенная, Вселенная для человека, так мир явлений станет сущностным миром любви и согласия Разума и Материи.

«Материальная причина» выявляется только через отрицание, – считали древние философы. Но современные наука и философия мыслить «отрицательно» так и не научились, «материальная причина» так и осталась непознанной до настоящего времени.

«Превосходство сознания над материей» – постулат, аксиома современной науки. Материя для науки – теперь уж, видимо, навсегда, до гробовой доски человечества, – останется мертвой глиной для скульпторов-идей, субстратом, темной, косной материальной основой. А для философов еще и «злой».

«Пока это лишь грубая демонстрация силы мысли и ее превосходства над материей». Для чего ученые повторяют превосходство идеи, мысли над материей, как будто материя может быть соперником ученой ментальности, врагом идеи и мысли? Ведь материя для них – материал, глина, мясо, наросшее на остове, скелете Разума, бездумное вещество. Ведь это также глупо, как доказывать превосходство мысли над камнем, деревом, землей и небом. Быть может, они сами себя стараются в этом убедить, быть может, все-таки подспудно они чуют в ней достойного врага, врага их Разума, но идеология страха, «Воли к власти», не позволяет объявить об этом во всеуслышание? Материя – мертвая глина. О чем тут вообще можно говорить, о каком превосходстве? кого над кем… или Кого-то над Кем-то? То же самое, если бы скульптор постоянно твердил о приоритете и превосходстве своего таланта над подручным материалом – мрамором, глиной, гипсом и льдом. Отсутствие существа Материи в идеях и мыслях человека – грядущую гибель человечества выдают за идейное превосходство.

Материя, как царственно сильное, но одинокое чудище ищет спасения в душевной простоте человека.

«Хрипящая тишина смерти. Из стеклянных гробов смотрела на меня побежденная жизнь. Мой голос кричал из меня. Мертвая тишина спала и хрипела во сне. Там лежали бессонница и полночь с пьяным взором». – Так неприветлива была со мной Смерть. Что знал я о Смерти? Ничего не знал я о Смерти – сказочном принце, заколдованном белой магией Разума-Чародея в абсолютное зло человеку. «Я тайн разгадал в этой жизни не мало, – А смерти загадку, увы, не – сумел».

В саду Чудовища-Смерти растет аленький цветочек бессмертия, имя которому «Все возможно».