Гасан Бийболатов - Логика бытия

Ницше пишет: «Люди верят в истинность всего, что явственно служит предметом сильной веры», – или другое, – «Самые ошибочные умозаключения человека суть в следующем: вещь существует, следовательно, она имеет право на это. Здесь от жизнеспособности умозаключают к целесообразности и от целесообразности – к правомерности». В вышеизложенной мысли прослеживается ярко выраженная созерцательность Ницше, но не видно основы для познания кроме как железной логики мышления. У человека не существовало другой альтернативной формы познания. Здесь лишь логическая констатация факта в красивой словесной упаковке. Ницше предложил новую форму мышления, но не указал дорогу к истине. Ведь он осознавал, что природа развивается по принципу устойчивости, а все что неустойчиво разрушается, разве это неправомерность.

Ницше утверждает, что несправедливость необходима: «Инстинкта, влекущего к чему либо, или отвлекающего от чего-либо, без сознания того, что хочешь полезного и избегаешь вредного, – инстинкта без некоторого рода познающего определения ценностей цели не существует у человека. Мы изначально нелогичны и поэтому несправедливые существа, и можем познать это; и это есть одна из величайших и самых неразрешимых дисгармоний бытия». Если бы он взглянул на современный мир, увидел институт однополых браков или достижения науки, как раз противоречащие тем инстинктам, создающие дисгармонию бытия, он наверно понял бы, как ошибался, да и нужно ли понимать, когда сама мораль справедливости – условна для человеческого разума. Свойство разума, позволяющее познать самого себя не дисгармония, а благо человека, возможно, которого нет нигде во всей Вселенной. Ницше писал: «Всякое уединение есть грех, так говорит стадо». Да, уединение – удел философа – свободного ума, а философия стада, корпоративность интересов – связанного ума.

Ницше несколько противоречив в рассуждениях. Вот он пишет: «Зверь, сидящий в человеке, был обманут морально, как вынужденная ложь, без которой он растерзал бы нас. Без заблуждений, которые лежат в основе морали, допущений человек остался бы зверем. Теперь же он признал себя чем-то высшим и поставил над собой строгие законы. Поэтому он ненавидит более близкие к зверству ступени». Можно не согласиться с такой трактовкой сути человека по причине, что есть более глубокие и веские причины отказа от прошлого. Но один только факт, что человек придумал мораль, пусть даже ложную, дал ему такой мощный стимул к развитию своего разума позволившего в спринтерском темпе оторваться от своего предка «обезьяны», с чем ничто и никогда не соизмерится в полезности этого явления для человека. Возможно, человек стыдится своего стадного прошлого, ведь он теперь мнит себя Богом, но ненависти нет. Как можно ненавидеть, то, что тебя породило. Если все же допустить существование ненависти, ее можно объяснять только принципом развития общества – отрицания отрицанием. Зверь никуда не исчез он так и сидит в подсознании, другое дело, что сознание стало слишком большим и затмило все, что меньше – подсознание. Подтверждение – наличие того самого зверя в человеке – указывает все зло, сопровождающее человека в его истории под разной моралью. Животный мир давно сосуществует в природе гармонично, человек так и не научился жить в гармонии не только с природой, но и самим собой.

Ницше пишет: «Любая мораль как заповедь жизни исполняется по канонам «должен» и «не должен». Любая мораль направлена против природы, против корней (истоков жизни) – наперекор». Извините, если человек родился, что является истоком жизни, разве он не должен жить. Как только человек заканчивает свою жизнь преждевременно и сознательно – суицидом – в религии это считается греховным деянием. И где противоречие морали к истокам, если истина в том, что человек обязан и должен жить, коль он родился. Иногда, читая Ницше, приходишь к мысли, что человек уподобился моральному мазохисту, каждый раз придумывающему все более и более изощренные методы морали против себя. Если вам приятно делать себе больно, а тем более близким людям, чем можно обосновывать такое упорное желание – только злостью, значит, мы должны допустить, что человек весь состоит из злого начала, что неверно априори. Псевдоистина злого начала, созданная самим человеком, как следствие породила мораль для борьбы с одним началом – со злом, в чем она преуспела, ведь мир относительно подобрел. Но полное искоренение зла невозможно причина в другой истине – невозможности существования однополярного мира – не познав зла, не понять добра.

Ницше пишет о «свободном» и «связанном уме»: « Свободный ум знает отныне, кому «ты должен», он повиновался, и знает также, что назначение распоряжается нами, даже когда мы еще не знаем его; будущее управляет нашим сегодняшним днем». О каком назначении говорит Ницше, о господине случае, спровоцировавшем появление на земле человека, или о будущем как хорошо забытом прошлом, руководящим нами. В этом видится влияние того рокового вещего сна в детстве помните: отца уносившего младенца в могилу. Он так и не смог объяснить своему разуму причину вещего сна как явления, отсюда компромисс – псевдоистина, что будущее управляет настоящим. Мы слышим иногда – «в будущем встречаются вещи из прошлого». И что из этого вытекает – ничего познавательного, да и куда деваться вещам, пользуемся все мы одними и теми же вещами. А что бы объяснить вещие сны, порождающие подобные мысли, необходимо разобраться со свойством памяти человека. Что в нашей жизни много случайных совпадений, которые человек не может объяснить своему разуму, всем известно. Когда же разум не может объяснить, он ищет компромисс. Если верить Ницше мы бегаем по большому кругу, что само по себе отрицает понятие прогресс, а мы явно эволюционируем. Понятное дело у цивилизации есть циклы развития. А если речь идет о той великой истине, руководящей нами, почему же Ницше не объяснил ее. Он не знал, где она, и в труде «Заратустра». «Истина в бесконечности», – намекал Заратустра. Но бесконечность порождает великую неопределенность, как безначалие. Великая истина «в начале и конце», ибо материя имеет свойство начала и конца, предопределяющие цикличность процесса, а мы являемся продуктом материи. Ницше пишет о «вещи в себе»: «Быть может, познав истину вещей, мы познаем, что вещь в себе достойна гомерического смеха: ибо казалось, будто она содержит столь многое и даже все, на деле же она пуста, т.е. лишена значения». И далее он еще раз подтверждает свою мысль: «Чувство г лубоко, потому что мы считаем глубокой сопровождающую его мысль. Но «глубокая» мысль может быть весьма далека от истины. Например, всякая метафизическая мысль, если от глубокого чувства отнять примешанные к нему элементы мысли, то останется чувство; последнее же свидетельствует для познания только о самом себе – как вещи, точно также как сильная вера доказывает только свою силу, а не истинность самого объекта веры». Кажется для разумных людей «гомерический смех» – это синоним человеческой нелепости. Первая нелепость, что человек допустил мысль – оказавшуюся впоследствии глупостью. Вторая нелепость, познав истину, человек смеется над своей первой глупостью. Но ведь человек не сознательно допускает эту глупость ведь перед ним всегда новое и неизведанное он все время в поиске так устроен разум. Причиной же является свойство человеческого разума, неспособного перенести пустоту – отсутствие ответа на поставленный вопрос, удовлетворения простого любопытства, естественно он ищет компромисс в псевдоистине – заполняя образовавший вакуум, и в результате мы имеем то, что имеем. В этой основе и есть вся мораль человека, кто ищет – сам теряется. Допустим, человек найдет великую истину бытия, по-гомеровски обхохочась, ощу тит пустоту и холод и ускоренно деградирует – конечно, нет! Ведь у человека осталась великая истина, наделенная ему природой – созерцательность, благодаря чему он стал хомосапиенсом. Неужели созерцание природы в ее величии и красе ощущения телом всего разнообразия чувств, осознания ограниченности и неповторимости всего этого в силу краткости жизни не стоят этой великой истины возможно и пустой для многих обывателей!