Юрий Стрелец - Смысл жизни человека: от истории к вечности

По природе нет ничего справедливого или прекрасного, но все это определяется установлением или обычаем. Однако мудрый воздерживается от дурных поступков, избегая наказания и дурной славы.

Важную философскую проблему являемости блага под различными обозначениями исследовал Федон, для которого существовало только благо (agaton), лишь называемое разными именами: разумение, ум, Бог и прочее. Нечто же противоположное благу вовсе не существует. 80 80 Там же. – С.125.

Номиналистическую позицию, согласно которой существуют лишь конкретные вещи, занимал Стильпон, отвергавший общие понятия: «По его словам, кто говорит «человек», говорит «никто»… 81 81 Там же. – С.128. Здесь не остается места и абстрактному представлению о смысле жизни человека, как такового.

Ученик Федона Менедем не чурался общих формулировок блага. «А услышав, как кто-то говорил, что высшее благо иметь все, что желаешь, он возразил: «Нет, гораздо выше – желать того, что тебе и вправду нужно». 82 82 Там же. – С.134. Мудростью оказывается, во-первых, знание того, в чем действительно нуждаешься и, во-вторых, желание именно этого.

Далее обратимся к Платону (Аристоклу), который вел свой род от мудреца Солона, был учеником Сократа и основал знаменитую Академию. Платон различал чувственное («первая навигация», по аналогии с мореплавателем под парусами) и умопостигаемое (2-ая навигация – передвижение с помощью весел) знание. Начало всего – идеи, именно умопостигаемые, вечные и являющиеся первообразцами всего существующего на земле. Припоминание этих идей душой, которая когдато, в период между своими телесными воплощениями (метемпсихоз), их созерцала в надмирном царстве идей, составляет суть познания и мудрости.

«Слаще всего, – говорил он, – слышать истину (А другие передают: «говорить истину». 83 83 Там же. – С.147.

Платон заявлял, что есть два начала всего – Бог и вещество. «Конечная цель заключается в том, чтобы уподобиться Богу. Добродетель довлеет себе для счастья. Правда, она нуждается в дополнительных средствах – и в телесных, каковы сила, здоровье, здравые чувства, и в сторонних, каковы богатство, знатность и слава. Тем не менее и без всего этого мудрец будет счастлив». 84 84 Там же. – С.157.

Благо, по Платону, – трех родов: душевное (справедливость, разумение, мужество, здравомыслие и пр.), телесное (красота, хорошее сложение, здоровье, сила), стороннее (друзья, счастье отечества, богатство). 85 85 Там же. – С.158.

Совершенная добродетель имеет четыре рода: разумение (причина правильного ведения дел), справедливость (причина правильного поведения в товариществе и в сделках), мужество (причина стойкости в тревогах и опасностях), здравомыслие (причина властвования над желаниями). 86 86 Там же. – С.161. Заметим: добродетель Платона – не только цель, но и основание (причина) должного, правильного образа жизни. Счастье состоит из разумных желаний, здравых чувств и невредимого тела, удачи, доброй славы и достатка. 87 87 Там же. – С.163.

Тему продолжает Бион: «Великое несчастье – неумение переносить несчастье». 88 88 Там же. – С.182. Он говорил, что в молодости можно выделяться мужеством, а в старости необходимо зрелое разумение; оно настолько же превосходит все остальные добродетели, насколько зрение – остальные чувства. 89 89 Там же. – С.182.

Философия Аристотеля из Стагир рассматривается как завершение ее классического периода в античной эпохе, и сам он, судя по опросу ЮНЕСКО, был признан историко-культурным деятелем, оказавшим наибольшее влияние на развитие западно-европейской цивилизации в целом.

Аристотель не раз говорил о том, что афиняне открыли людям пшеницу и законы, но пшеницею жить научились, а законами нет. Он высоко ставил учение, «корни которого горьки, но плоды сладки», и воспитание, которое нуждается в трех вещах: в даровании, науке и упражнении». 90 90 Там же. – С.193. Учителя почтеннее родителей, так как те дарят нам только жизнь, а учителя – добрую жизнь. 91 91 Там же. – С.193.

На вопрос, какую он получил пользу от философии, отвечал: «Стал делать добровольно то, что другие делают в страхе перед законом». 92 92 Там же. – С.193-194.

Конечная цель человеческой жизни, по Аристотелю, – «пользование добродетелью в совершенной жизни. Счастье, говорил он, есть совместная полнота трех благ: во-первых (по значительности), душевных, во-вторых, телесных, каковы здоровье, сила, красота и прочее подобное; в-третьих внешних, каковы богатство, знатность, сила и им подобное». 93 93 Там же. – С.196.

Жизнь бывает троякая: созерцательная, деятельная и усладительная;

первая предпочтительнее всего и характеризует образ жизни мудреца, который не свободен от страстей, а умерен в страстях.

Был ли сам Аристотель образцом «умеренности»? (В его мудрости никто не сомневается). Выдающийся отечественный исследователь античной философии А.Ф. Лосев выступил против «…векового предрассудка, находившего у Аристотеля только абстрактный логицизм и рассудочное использование мертвых схем вместо живой жизни. И эта радостно-жизненная устремленность философии Аристотеля определяется тем, что для него всякая жизнь и всякое бытие до последней глубины пронизано смыслом, а этот смысл тоже всегда заряжен теми или иными жизненными потенциями». 94 94 Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А Платон. Аристотель. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Молодая гвардия, 2005.С.341.

Космос для Аристотеля божествен, а, значит, изначально осмыслен. Деление добродетелей человека на теоретические и практические означает, что сам он, как микрокосм, обладает внутренней сложностью, совмещающей активную практическую деятельность и внутреннюю сосредоточенность как высшее благо. Это и выражает, по Аристотелю, жизнь как трагедию, содержащую зло и, в то же время, очищение – катарсис. «Трагическое очищение в том и заключается, что гибель героев пробуждает в нас ощущение высшей справедливости и сознание высшей действительности…» 95 95 Там же. – С.344. Жизнь – это мировое, всечеловеческое и трагическое художественное произведение. «Нам представляется, что это есть последнее слово философии Аристотеля, если ее рассматривать как целое». 96 96 Там же. – С.345.

А.Ф.Лосев считал, что вся жизнь Аристотеля представляла собой искание смысла и свидетельствовала о небывалом мужестве великого человека, для которого даже сама смерть оставалась актом мудрости и невозмутимого спокойствия. 97 97 Там же. – С.347.

Другим мыслителем, чьи слова созвучны оценке жизни смерти Аристотеля, был Антисфен. На вопрос, что блаженнее всего для человека, он сказал: «Умереть счастливым». Те, кто хочет обрести бессмертие, говорил он, должны жить благочестиво и справедливо. Государства же погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных. 98 98 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. С.216.