Андрей Франц - Беспредел и тирания. Историко-политические очерки о преступлении и наказании

Тит Ливий в своей «Истории Рима от основания Города» пишет кратко и емко. «Спурий Кассий, бывший консул, обвинен в стремлении к царской власти, осужден и казнен» 64 64 Тит Ливий. История Рима от основания Города. II, 41. Посмотреть можно здесь: http://goo.gl/Zf8wK5 . Если же рассказывать чуть подробнее и в лицах, то дело было так. В 485 году до н. э., после окончания срока консулата, Спурий Кассий перед комицией курий был обвинён квесторами 65 65 Кве́стор (от лат. quaestor , от quaerere – букв. «расспрашивать», «расследовать») – один из римских ординарных магистратов. Были первоначально лишь общими помощниками консулов без какой-либо специальной компетенции. Позже их положение сделалось более самостоятельным: они стали избираться в трибутных комициях и тогда они постепенно стали специализироваться в двух областях – уголовной юрисдикции и заведовании государственной казной и государственным архивом. Однако пока уголовная юрисдикция находилась в руках консулов, квесторы, как их помощники, производили предварительное следствие (quaestores parricidii). Кезоном Фабием Вибуланом и Луцием Валерием Потитом в попытке узурпации власти.

На каком основании? Как ни странно, исторические документы не донесли до нас ни единого доказательства, которыми оперировали обвинители Спурия Кассия. Так что мы просто не знаем, на каком основании он был обвинен. И были ли такие основания вообще. И мы с вами имеем полное право толковать такое удивительное молчание исторических документов наиболее естественным образом. Не было никаких оснований, поэтому их и не донесли до нас хроники. А вот обвинение – точно было. И имело лишь одну-единственную меру наказания – смертную казнь.

Каковая и была без всякого промедления приведена в исполнение. Квесторы низвергнули государственного преступника с Тарпейской скалы. Его имущество было конфисковано и посвящено богине Церере, дом снесен, а место, на котором он стоял, перекопано, посыпано солью и оставлено пустым. Статуя, изображавшая бывшего консула, расплавлена.

Вот так вот умели олигархи Римской Республики расправляться со своими врагами.

«Так великий и заслуженный человек пал жертвой своекорыстия патрициев, которые ради служения своим личным интересам и своей мести не побоялись совершить убийство невинного» 66 66 Генрих Вильгельм Штолль. История древнего Рима в биографиях. С. 51. , – заканчивает Генрих Штолль рассказ о великом, но, увы, малоизвестном широкому читателю римском консуле. Нужно сказать, что обвинители Спурия Кассия не остались без награды. В первые же два года после его казни и Кезон Фабий, и Луций Валерий были избраны консулами. Что ж, римский Сенат умел быть благодарным!

И все же – притязал ли Спурий Кассий на царскую власть? С фактической стороны, похоже, это обвинение является полным вздором. Но вот в анализе этого сюжета, сделанном Теодором Моммзеном, мы находим совершенно гениальное утверждение: «… есть что-то похожее на правду в обвинении, что он хотел присвоить себе царскую власть, так как он действительно, подобно царям, попытался оградить свободных простолюдинов от своего собственного сословия» 67 67 Теодор Моммзен. История Рима Т. I, С. 230. .

Блестящая, классическая в своей строгости и ясности формулировка ! Царская власть – есть попытка оградить свободных простолюдинов от своего собственного сословия. Умри – лучше не скажешь! Запомним ее, ибо это – основа основ любой монархической идеологии. А также – хорошей, правильной, монархической правоприменительной практики.

Вернемся, однако, в Римскую Республику. Положение дел после казни Спурия Кассия самым наглядным образом опровергло известное правило, согласно которому «нет человека – нет проблемы». Ибо человека уже не было, а проблема, как раз, осталась. С одной стороны – недовольство плебса, народные бунты в самом прямом смысле слова. С другой стороны – война за порогом, а воевать некому. Война с эквами, война с вольсками. С Вейями – это город такой – тоже война. Но кто же будет воевать за родимое отечество, если получает от него лишь пинки и земельные оккупации ?

Фактически, уже здесь мы наблюдаем вступление Римской республики в зону беспредела . Беспредела в уже принятом нами смысле слова. Ведь Сенат Рима, римские олигархи действуют самым естественным для себя образом – увеличивают свое собственное богатство и могущество за счет разорения низшего класса. Но именно разорение римских землевладельцев, опять-таки естественным образом, приводит к ослаблению коллективного могущества римской аристократии перед лицом внешних врагов – эквов, вольсков, вейентов и т. д. Иначе говоря, уже на этом этапе римский патрициат почти спилил тот самый сук, на котором сидел.

Дошло до того, что Кезон Фабий, да-да, тот самый, бывший когда-то обвинителем Спурия Кассия, став консулом в 479 г. до н. э., начал призывать Сенат к исполнению аграрного закона, предложенного его казненным предшественником. Вот как сильно припекло!

В таком вот режиме более или менее горячей гражданской войны проходит еще пара десятилетий, пока Сенат, наконец, не соглашается на создание гражданского уложения, где были бы урегулированы все спорные вопросы между народом и Сенатом Рима. В Грецию было отправлено посольство с поручением привезти оттуда Солонов и другие греческие законы. И вот, после его возвращения были выбраны децемвиры на 451 г. до н. э. – десять особо доверенных граждан от плебса и от патрициев, заменяющих в этом году всю высшую государственную власть и уполномоченных на составление гражданского уложения Республики.

Сказать по правде, насчет вхождения плебеев в состав децемвирата я погорячился. Ибо это была только теория. В действительности же, как писал Теодор Моммзен, «несмотря на то, что было дозволено выбирать и плебеев, оказались выбранными исключительно патриции – так сильна была в то время аристократия» 68 68 Теодор Моммзен. История Рима Т. I, С. 231. .

Как же так получилось, что при явном количественном большинстве плебса в состав децемвирата были избраны исключительно патриции? Может быть, они пользовались всеобщим уважением, их любили? В общем-то, нет. Это были десятилетия бунтов и общей ненависти между плебейской и патрицианской партиями. Так в чем же секрет?

А дело было все в том, что в Римской Республике уже тогда были весьма развиты институты народовластия. И, соответственно, технологии манипулирования результатами выборов. Послушаем Теодора Моммзена!

«Как хитро велись интриги, всего лучше видно из того, что уже в 322 г. [432 г. до н. э.] было признано необходимым издать особый закон против злоупотреблений на выборах, который, как и следовало ожидать, не принес никакой пользы. Если не удавалось повлиять на избирателей подкупом или угрозой, то за дело брались распорядители выборов.