Андрей Франц - Беспредел и тирания. Историко-политические очерки о преступлении и наказании

Тогда тоже высказывалось мнение, что местная раса отличается особой выносливостью и поэтому особенно пригодна для рабства. Так, Плавт 83 83 Тит Ма́кций Плавт (лат. Titus Maccius Plautus,?254 до н. э., Сарсина, Умбрия – 184 до н. э., Рим) – выдающийся римский комедиограф. хвалит «породу сирийцев, которая лучше всех других переносит лишения». К концу рассматриваемого периода число свободного населения в Италии никак не превышало семи миллионов человек, а количество рабов достигало тринадцати миллионов.

Что-то это мне напоминает? О, кажется, понял. Все это поразительно похоже на массовый завоз гастарбайтеров из Средней Азии на работу в Россию. Действительно, их труд оказался намного выгодней, нежели труд «дорогих россиян». Любой вменяемый экономист легко докажет это с цифрами в руках. Н-да… И чем это закончилось в Риме?

А там завоз гастарбайтеров принял совершенно эпический размах. Руками рабов выращивался дешевый сицилийский хлеб. Руками рабов разрабатывались рудники. Рабы гнали деготь и выполняли разные другие работы. Вошло в обыкновение отправлять целые стада невольников на испанские рудники, где управляющие охотно брали их и платили за них высокие цены. Многие сельскохозяйственные работы сдавались теперь на «аутсорсинг» специальным конторам, держащим для этого сельскохозяйственных рабов. Так, уборка винограда и маслин обычно производилась в Италии крупными землевладельцами не с помощью собственных работников, а сдавалась по договору рабовладельцу. Уход за скотом везде поручался рабам. Моммзен упоминает даже «о вооруженных рабах, которые верхом на лошадях пасли стада на обширных пастбищах в Италии. Такой же метод скотоводческого хозяйства скоро сделался излюбленным средством римских спекулянтов и в провинциях» 84 84 Теодор Моммзен. История Рима. Т. II, С. 76. .

Фактически, коренной этнотип римского крестьянина, составляющего грозные легионы ранней Республики, был вытеснен «дешевыми рабочими руками» из Передней Азии. Ну, и где теперь эти русоволосые, коренастые, широкоплечие, «с бочкообразной грудью» римские легионеры? Они исчезли, растворились. Посмотрите на современного итальянца и попробуйте найти десять отличий от сирийца, порода которых, если верить Плавту, «лучше других переносит лишения».

Этнически, современное население Италии – потомки «гастарбайтеров» из Малой и Передней Азии, завезенных на полуостров в рабских ошейниках. Так что, ничего нового. Наш олигархат, массово завозящий таджиков и узбеков, просто тупо копирует социальные рецепты, детально отработанные две с лишним тысячи лет назад правильными римскими пацанами.

Ну, а в Риме тем временем, начинаются процессы уменьшения НАРОДА. Лучше всего они видны на цифрах снижения призывного контингента республиканской армии. Мы ведь с вами помним, что количество военнообязанных и количество крестьян, пашущих свою землю – это в Римской республике одно и то же. Снижение призывного контингента – и есть снижение количества римского народа.

Вот какие цифры приводит Моммзен. «С конца войны с Ганнибалом до 595 г. [159 г. до н. э.] число граждан постоянно возрастает; причину этого следует искать главным образом в постоянных и значительных раздачах государственных земель … В 595 г. [159 г. до н. э.] насчитывалось 328 000 граждан, способных носить оружие. Но с этого года начинается систематическое падение: в списках 600 г. [154 г. до н. э.] числится 324 000, в 607 г. [147 г. до н. э.] – 322 000, в 623 г. [131 г. до н. э.] – уже только 319 000 граждан, способных носить оружие, – грозный показатель для эпохи глубокого внутреннего и внешнего мира. Если бы дело пошло так и дальше, то в конце концов все граждане распались бы на две части – плантаторов и рабов, и государству пришлось бы, подобно парфянским царям, покупать себе солдат да невольничьем рынке» 85 85 Теодор Моммзен. История Рима. Т. II, С. 81. .

Впрочем, Моммзен совершенно напрасно употребляет здесь сослагательное наклонение. Ибо пройдет еще несколько десятилетий римской истории, и призывной принцип формирования римской армии действительно сменится наймом. Армия станет наемной. Солдат действительно станут покупать. Ибо римское крестьянство, создавшее Республику и составлявшее когда-то ее грозные легионы, исчезнет как класс. Будет превращено в безземельную и деклассированную городскую чернь.

А принадлежащий римским олигархам хлеб будут производить принадлежащие римским олигархам рабы на принадлежащей римским олигархам земле. Альфа-самцы римского стада, наконец, скроят мир по своему вкусу!

Но об этом – чуть позже. Ведь у нас впереди последний акт драмы. На сцене, наконец, появляются братья Гракхи – Тиберий и Гай. Последние воины Республики, попытавшиеся защитить ее крестьянские корни от топора обезумевшего в своей алчности республиканского олигархата.

Столь длинная предыстория к появлению главных героев нашего повествования сделана мной не случайно. Ведь очень важно было понять, какая главная пружина раскручивала маховик политической истории Римской Республики от ее основания – до трагического конца. Весь имеющийся у нас материал показывает: такой главной пружиной была борьба вокруг аграрного законодательства, регулирующего раздачи государственной земли.

Идут раздачи земли в стабильном режиме – Республика растет и развивается. Римская знать перехватывает каналы землепользования, замыкает их на себя – и Республика тут же начинает корчиться в судороге гражданского конфликта. Иначе говоря, нормальное функционирование аграрного законодательства – это был не только вопрос жизни и смерти римского крестьянства. Это был еще и вопрос жизни и смерти самой Республики. И, соответственно, вопрос жизни и смерти римской аристократии. Что прекрасно понимали наиболее дальновидные представители господствующего в Республике класса. И что наотрез отказывался понимать сам господствующий класс. С упорством, достойным лучшего применения, роющий себе могилу. Куда через сто с небольшим лет от описываемых нами событий рухнет вслед за ним и сама Республика.

Однако сейчас еще ничто не решено. Еще остаются шансы на предотвращение неумолимо надвигающегося краха. И этими шансами пытается воспользоваться Тиберий Гракх – наверное, самый неподходящий для этой ноши человек в Риме.

«Тиберий, добрый и благонравный юноша, с мягким взглядом и спокойным характером, – характеризует его Теодор Моммзен, – казалось, меньше всего годился для роли народного агитатора» 86 86 Теодор Моммзен. История Рима. Т. II, С. 84. . Восемнадцатилетним юношей участвовал он в осаде Карфагена и за храбрость удостоился похвалы Сципиона и военных отличий. Вернувшись же с победоносным войском домой, он со всей горячностью и ригоризмом молодости включился в интеллектуальные дискуссии наиболее образованных людей того времени о причинах упадка государства и о необходимости улучшить положение италийского крестьянства.