Коллектив авторов - Традиция и новации: культура, общество, личность. Материалы I Рождественскиx образовательныx чтений 22 декабря 2015 года

«Есть только один идеал совершенства, пред которым преклоняются все народности, – это идеал, представляемый нам христианством…» [4,5]

О возможности раскрытия человеком Божественного через исследование тварного мира свидетельствовал апостол Павел: «Что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, … и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1, 19—20). «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1 Фес. 5, 21).

Наука способна дать рациональное и четкое представление об устроении мира, и через это приблизить человека к познанию истины, что, по свидетельству Писания, является одной из целей человеческого бытия: «Познаете истину и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32).

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) говорил: «Религия движет науку и в том смысле, что она пробуждает и поощряет дух исследования. Это верно относительно христианства».

О востребованности религией науки свидетельствует уже то, что христианское богословие на протяжении двух тысячелетий активно использует достижения философской научной мысли. Как отмечал Игумен Владимир (Маслов) в работе «Наука как язык религии», «обращает на себя внимание тот факт, что большинство богословов, которых мы называем святыми отцами, очень хорошо владели современным им языком естествознания» [6].

Труды Василия Великого, Иоанна Дамаскина, Григория Паламы и др. отцов Церкви содержат «теории» о природе окружающего мира столь высокой научной ценности, которой не в состоянии достигнуть и осмыслить даже великие ученые умы современности. Идея Василия Великого о «тверди», как основе сил тяготения, идеи Григория Паламы о свете, тварном и нетварном, как первичной энергии «истекающей» из Божества, вполне гармонично вписываются в уроки физики на «сходные» темы. Удивительно, что язык изложения богословских трактатов в православной среде, даже неодаренными детьми, легко принимаются на веру (Смотри Приложение).

Современное естествознание, опираясь на новейшие теоретические и экспериментальные исследования в области квантовой механики, генетики, астрономии, используя достижения ряда других дисциплин, все чаще соглашается с казавшимися ранее недоказуемыми религиозными догматами, пополняя тем самым духовный потенциал человечества.

Великий ученый Макс Планк, как верующий и как физик, наиболее ярко и полно выразил взаимовлияние между религией и наукой.

«религия и естествознание сталкиваются в вопросе о существовании и сущности Высшей Власти, господствующей над миром. Ответы, которые они здесь дают, до известной степени сопоставимы друг с другом. Как мы видели, они вовсе не противоречат друг другу в утверждениях, что, во-первых, существует разумный миропорядок, независимый от человека, и, во-вторых, что сущность этого миропорядка нельзя непосредственно наблюдать, а можно лишь косвенно познать или предположить его наличие. Для этой цели религия пользуется своеобразными символами, а точные науки – своими измерениями, основывающимися на восприятии. Иначе говоря, ничто не мешает нам отождествить (а наше стремление к познанию, нуждающееся в едином мировоззрении, даже требует этого) две повсеместно действующие и тем не менее таинственные силы – миропорядок естествознания и Бога религии.

Религиозному человеку Бог дан непосредственно и первично. Из Него, Его всемогущей воли исходит вся жизнь и все явления как телесного, так и духовного мира. Хотя Он и непознаваем разумом, но тем не менее непосредственно проявляет себя через посредство религиозных символов, вкладывая свое святое послание в души тех, кто, веруя, доверяется Ему. В отличие от этого для естествоиспытателя первичным является только содержание его восприятий и выводимых из них измерений. Отсюда путем индуктивного восхождения он пытается по возможности приблизиться к Богу и Его миропорядку как к высшей, вечно недостижимой цели. Следовательно, и религия, и естествознание нуждаются в вере в Бога, при этом для религии Бог стоит в начале всякого размышления, а для естествознания – в конце. Для одних Он означает фундамент, а для других – вершину построения любых мировоззренческих принципов» [7]

Каким богатством обладает православный мир! По какой причине только западные материалистические теории заполонили школьные учебники, полки библиотек? Почему не может русский народ учить детей на том языке и тем образам, которые соответствуют его духовному пониманию и «возрасту»? Мы, жители древнейшей в мире территории, с глубокими духовными традициями, с тысячелетней христианской историей, не можем и не должны восхищаться научными идеями западных атеистов. Тем более, что уже давно сформировалась научная парадигма, противоположная позитивизму – креационизм. Воинствующий атеизм обрел в лице креационистов достойных противников. Стало очевидным, что в центре любой теории, «доказывающей» безбожность мира, лежит всегда простое предположение, которое невозможно доказать, но часто достаточно легко опровергнуть.

Белановский С. А. в своем труде: «О природе научного знания» пишет:

«Согласно К. Попперу, научное знание следует называть синтетическим, в частности, потому, что наблюдаемая эмпирическая действительность всегда сложна, многозначна и вместе с тем неполна. Уже по одной этой причине научная теория не может рассматриваться как детерминированное отображение эмпирических данных. Объяснительные концепции опираются, конечно, на наблюдаемые явления, но они ни в коем случае не сводятся к ним, а представляют собой синтез наблюдений и творческого воображения исследователя… Эмпирическая действительность всегда многозначна и допускает более или менее непротиворечивое наложение на нее разных концептуальных схем. Вследствие этого научное знание носит лишь гипотетический, предположительный характер, подвержено ошибкам, поскольку одни и те же эмпирические аргументы могут рассматриваться как подтверждение разных объяснительных конструкций.

Существование в науке фактора интеллектуальной преемственности означает, что ни один ученый никогда не работает как чистый эмпирик, но всегда рассматривает изучаемую действительность сквозь призму выработанного его предшественниками теоретического и понятийного аппарата. Не зная теории, т. е. будучи профессионально необразованным, исследователь вольно или невольно скатывается на уровень обыденного сознания и «берет старт» с него. Научные достижения рассматриваются, таким образом, не как продукт познавательной деятельности отдельного субъекта, а как элемент интеллектуальной традиции, априорной для каждого конкретного индивида и для каждого последующего поколения ученых» [8].