Александр Матяш - По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа

В связи с этим интересны в истории церкви свидетельства о том, что Евангелие от Матфея является единственным Евангелием, первоначально написанным на арамейском языке (скорее всего, его иудео-палестинском диалекте). Весьма и весьма любопытно было бы узнать, какое именно арамейское слово было употреблено в нем для описания качества змея, к уподоблению с которым призывал Христос. И каковы, интересно, были причины исчезновения (или уничтожения?) арамейского оригинала? А также какую роль в этом грустном событии сыграла эта возможная (и, видимо, для кого-то нежелательная) перекличка прилагательных, относящихся к ветхо- и ново-заветному змею? К сожалению, на эти вопросы ответов мы, скорее всего, никогда не узнаем.

Греческому слову «фронимос», стоящее в оригинале Евангелия от Матфея, является практически полной калькой с древнееврейского «арум». Единственное значение, которое у греческого слова есть а у древнееврейского нет – это именно значение «мудрости». Впрочем, в данном случае – в алхимическом контексте – такой выбор из множества значений при переводе следует признать и точным и уместным. Остальное, как всегда, – «непереводимая игра слов».

Мф (7.1)

«Хочет, чтобы ученики его были и мудры. Чтобы, слыша, что они сравнены с овцами, ты не подумал, что христианин должен быть слабоумным, говорит: он должен быть и мудрым, зная, как надобно жить среди массы врагов. Как змея все свое тело подставляет под удары, а голову охраняет, так и христианин все должен отдавать бьющим его, даже тело свое, а голову, которая есть Христос и вера в Него, должен беречь; как змея, сжимаясь в какой-нибудь скважине и проползая, скидает с себя старую кожу, так и мы, идя тесным путем, должны совлекать с себя ветхого человека. Но так как змея и вредит (а это уже неосознаваемая полемика с вытесняемой частью мифа – А.М,), то Господь повелевает нам быть простыми, то есть чистыми, незлобивыми и безвредными, как голуби, ибо последние, лишаясь даже детей и будучи преследуемы, тотчас возвращаются к своим хозяевам. Итак, будь мудр, как змея, чтобы не смеялись над тобою в жизни, но чтобы все твое было безукоризненным. Что же касается вреда в отношении к другим, то будь как голубь, то есть не злобив, прост». (блаженный Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Матфея. стр.146)

Такое символическое соотнесение не только придает устоявшимся и ставшим привычными образам новую (для современного читателя) и неожиданную глубину, но и, что не менее важно, объединяет и пронизывает символическим единством одни и те же образы как Ветхо-, так и Новозаветного Писания, восстанавливая тем самым утраченную преемственность и целостность библейских символических и сюжетных линий.

Пример этому ситуация из рассказа «История одного предания». Станислав Сенькин. «Покаяние Агасфера. Афонские рассказы».

Трикстер (англ. trickster – обманщик, ловкач) в мифологии, фольклоре и религии – божество, дух, человек или антропоморфное животное, совершающее противоправные действия или, во всяком случае, не подчиняющееся общим правилам поведения. Как правило трикстер совершает действо не по «злому умыслу» противления, а ставит задачей суть игрового процесса ситуации и жизни. «Трикстер – это примитивное космическое существо божественно-животной природы, с одно стороны, превосходящее человека благодаря своим сверхчеловеческим качествам, а, с другой – уступающее ему из-за своего неразумия и бессознательности.» К.Г.Юнг О психологии Трикстера.

Фундаментальное исследование и обоснование этого тезиса см., напр., в книге Н. А. Николаевой и В. А. Сафронова «Истоки славянской и евразийской мифологии», Москва, Белый волк-Крафт-ГУП «Облиздат», 1999г.

Или целый клубок змей (во главе с Нидхеггом), как под корнями скандинавского Иггдрасиля. Вообще говоря, универсальность архетипической символики просто поражает: дерево жизни как ось мироздания встречается практически везде, в любой космологии любого региона планеты, так или иначе оно везде имеет связь с источником бессмертия, этот источник охраняет змея, обитающая в его корнях. Более подробные выкладки на эту тему см. в Часть III, гл.2.

«То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху, и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.»

В архаических мифах птицы, сидящие на вершине, как правило, имеют хищный и даже устрашающий характер. Так, в мифе о Гильгамеше на ветках Божественного Древа сидит птица Анзуд, представляющая собой орла с головой львицы, на ветках Игдрасиля сидел хищный орел, и т. д.

«Итак, изучи… что есть дуплистый дуб, под которым Кадм пронзил змею. Изучи и что суть голубки Дианы, побеждающие своею ласкою льва, зеленого льва…» – Introitus ad palatium Regis, cap. II, III. Цит. по: Эжен Канселье, Алхимия, стр. 116. Изд. «Энигма» 2002г.

См. часть III, гл 2.

Скрутка – такой этап на жизненном пути любого индивида, в которой он вынужден оказаться в крайне некомфортном состоянии выбора – либо капитулировать, либо еще больше загнать себя под власть эгового спазма . Глубина, продолжительность и сила страдания в скрутке зависят от двух взаимосвязанных факторов: 1) сила эго; 2) наличие (отсутствие) опыта капитуляции . Так, например, то, что является мучительнейшей скруткой для эгового обитателя сансары , выступает неизъяснимым источником блаженства для просветленного сознания бодхисаттвы. Впрочем, если сила эго непомерна, то скрутка также очень быстро заканчивается, правда, в этом случае, усилением эгового спазма. До тех пор, пока выбранное усиление эгового спазма можно «раскрутить» обратно через скрутку в капитуляцию, спазм носит временный характер, когда такая возможность исчезает, спазм приобретает структуральный характер необратимой (на данном этапе, в данном воплощении) деградации.

Более глубокие уровни этого понятия будут рассмотрены далее, во 2 и 3 частях.

Ментальный шум(ментальный поток, ментальный мусор) – неконтролируемый поток сознания, возникающий у неподготовленного (непроработанного) сознания в отсутствие концентрации и сосредоточения. Работа с ментальным шумом является важной частью подготовительных духовных практик всех существующих духовных традиций.

По словам архиепископа Макария (Булгакова): «…его (первородного греха) следствия в нас: поврежденность всех наших сил, преклонность наша более ко злу, нежели к добру…»