Константин Крохмаль - Садовник. Тайны дома Османов

Садовник не торопясь повесил ремень с ящиком через плечо, взял двумя руками кувшин с розами и направился к выходу из сада. Он тщательно скрывал от посторонних свой секрет, что, несмотря на строгий запрет, очень любил поговорить. Да, трудно поверить, что жизнь в таком роскошном дворце могла быть очень тяжёлой и мрачной. Даже сам великий Султан Селим Грозный 3 вынужден был подчиняться древнему обычаю и говорить крайне редко, так как многословие считалось очень неприличным, и для общения была введена специальная форма языка – система кивков и жестов. Так было давно установлено, и правитель огромной империи вынужден был большую часть своего времени проводить в полной тишине. Он неоднократно пытался отменить это ограничение, но его визири наотрез отказывались снять запрет на разговоры, аргументируя нерушимостью канонов, установленных ранее.

Может быть и из-за этого правитель османов испытывал к визирям устойчивое отвращение.

Султану сложно было поговорить даже с самим собой, так как он практически никогда не оставался один. Когда он идёт по дворцу, его сопровождают десятки человек; когда одевается, за ним наблюдает многочисленная охрана; когда он спит, рядом стоят охранники. Такое вот одиночество под пристальным взором слуг и охраны.

Одно его утешало: он имел полную власть над жизнью и смертью своих подданных, и он пользовался этим без капли стеснения.

Чуткий слух садовника уловил тихий шорох, который раздавался с противоположной стороны сада, примыкающего к самому высокому зданию дворца с высокой башней – покоям султана. Он остановился, тихо поставил вазу с цветами на землю, рядом – ящик с инструментами и, сделав несколько шагов назад, спрятался между высокими кустами. Через минуту на тропинке появился силуэт, который быстрым шагом двигался по ухоженной дорожке. Но увидев вазу, стоящую посередине, незнакомец остановился и медленно наклонился к ней, вдыхая чудный аромат свежесрезанных цветов.

Садовник молниеносно выпрыгнул из-за куста и, очутившись сзади незнакомца, схватил его левой рукой за лоб, а правой приставил острый клинок к незащищённому горлу.

– Стой, стой! – хрипя, взмолился незнакомец. – Это же я, Фатих, с письмом от нашего повелителя!

На мгновение садовник замер и медленно отвёл клинок от его горла. На шее осталась тонкая красная линия от острия ножа. Фатих отскочил от него и, потирая шею руками, заговорил:

– Сколько служу во дворце, никак не могу привыкнуть к твоим штучкам.

Он быстро потёр горло, потом откашлялся и продолжил:

– У меня поручение от Повелителя.

И медленно вытащив из-под полы длинного расшитого золотом халата свернутую в трубочку бумагу, передал её садовнику.

Садовник оглядел со всех сторон свиток, потом поднёс его поближе к глазам и детально рассмотрел маленькую печать с инициалами Султана. Убедившись, что она не тронута, привычным жестом большого пальца руки с тихим треском сковырнул её.

Раскрыв, он внимательно прочитал послание. Медленно и почти без интереса, он туго завернул листок и не торопясь положил его во внутренний карман своего халата.

Фатих, слегка наклонившись, с интересом смотрел прямо в лицо Садовника, пытаясь угадать содержание свитка.

– Передай Повелителю, что его воля будет исполнена, – равнодушно произнёс Садовник, исподлобья посмотрев на посетителя. Он прекрасно понимал, что по выражению лица можно догадаться о том, что содержится в письме, поэтому и научился скрывать свои эмоции от посторонних.

– Ты свободен, – уже властно произнёс он.

Фатих вздрогнул, слегка поклонившись, попятился назад и, плавно развернувшись, скрылся за деревьями.

«Значит, завтра „Бега“, – подумал Садовник, и машинально дотронулся до халата в том месте, где находился свиток. – Это будет очередная рутинная работа, которых было множество за мою жизнь при дворце».

Он вытянулся и, расправив свои широкие плечи, развёл руки в стороны. Раздался характерный хруст суставов, истосковавшихся по физической нагрузке.

Садовник взял ящик с инструментами, потом перевёл взгляд на кувшин со свежесрезанными алыми розами, который виднелся позади куста.

– Розы заберёт слуга, а мне пора готовиться, – тихо сказал он и, щёлкая фалангами пальцев, направился к неприметной двери в стене, располагавшейся между башнями Бабу Салям 4 . За этой дверью находилось специальное помещение, в которое мог приходить только он и его помощники.

Садовник всегда был готов к этому письму, он прекрасно понимал, что нужен Султану не для ухаживания за цветами, а для выполнения особых поручений.

Он был Палач 5 .

Только ему было доверено казнить неугодных и беспрекословно выполнять задания. Когда ему приказывали, он не думал. Он убивал.

Да, во дворце были свои правила даже на казнь. Палач не имел права убивать с кровью высоких особ, родственников Повелителя, поэтому их надлежало душить специальным ритуальным шелковым шнуром. Султан не любил кровь, особенно когда видел её на своих родных.

В отличие от султанской семьи, остальных, любых неугодных султану людей, в том числе и влиятельных визирей, садовник мог умерщвлять по своему усмотрению. И тогда кровь лилась рекой…

Да, он был палачом, он убивал тех, кого прикажет убить Повелитель. А сад был компенсацией этих чудовищных поручений, и для всех он был простым садовником и ухаживал за цветами.

Это повелось давно, тогда и появился обычай, когда осуждённый Повелителем на смерть мог избежать своей судьбы, победив главного садовника в гонке через дворцовые сады. Визиря вызывали на встречу с главным садовником и после обмена приветствиями ему вручали кубок замороженного сладкого шербета.

Если шербет был белым, то Султан предоставлял визирю отсрочку в наказании, и у него был месяц на то, чтобы исправить ситуацию. А если шербет был красным, то визиря должны были немедленно казнить. И это уже делал садовник. Как только осуждённый на казнь видел красный шербет, он должен был сделать глоток и сразу же бежать через дворцовый сад между тенистых кипарисов и рядов тюльпанов. Главная цель состояла в том, чтобы добраться до ворот на другой стороне сада, которые вели к рыбному рынку. И если он смог добежать и пройти через них, то ему прощались все его прегрешения. Он снова становился великим визирем с неограниченными полномочиями.

Да, сложно представить, что Дворец Топкапы, в котором принимали просителей со всего мира, был страшным и ужасающим местом. В главном дворе перед входом во дворец специально сделали две колонны, на которых размещали отрубленные головы людей, ослушавшихся или неверных Султану. Во время периодических чисток дворца от неугодных или провинившихся во внутреннем дворике складывали целые курганы из языков жертв. Садовник всё это знал и помнил, что рано или поздно чистка начнётся.