Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке: взгляд науки, философии и богословия

Арефьев А. Я, Дмитриев Н. М. Зарубежные научно-учебные стажировки: социологический анализ. М.: Центр социального прогнозирования. М., 2003. С. 27–28; Основные показатели научно-исследовательской деятельности вузов и научных организаций Минобразования России. М., 2002. С. 81; Индикаторы науки: 2011: статистический сборник. М., 2011.

Арефьев А. Л., Дмитриев Н. М. Зарубежные научно-учебные стажировки: Социологический анализ. М.: Центр социального прогнозирования. М., 2003. С. 21; Индикаторы науки: 2011: стат. сб… М., 2011.

Арефьев А. Я, Дмитриев Н. М. Зарубежные научно-учебные стажировки: социологический анализ. М.: Центр социального прогнозирования. М., 2003. С. 51; Индикаторы науки: 2011: стат. сб. М., 2011.

Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. М., 1989. С. 124–127.

Ивахненко Е. Н. Российский университет перед лицом принудительных эпистем неоглобализма // Высшее образование в России. 2008. № 2. С. 122–129.

Наука, общество, государство. Баланс интересов, взаимная ответственность (история взаимодействия, современные императивы) / Глазьев С. Ю., Гельвановский М. И., Ивахненко Е. Н., Захаров А. В.\ Под ред. С. Ю. Глазьева. М., 2016.

Политическое измерение мировых финансовых кризисов: Феноменология, теория, устранение. М.: Научный эксперт, 2012.

Тезисы о «догоняющем развитии (читай – недоразвитости) российской экономической мысли», о её «непрофессионализме» и пр., столь расхожие в кругах отечественных экономистов либерального толка (см.: Автономов В. С. Предисловие // Цвайнерт Й. История экономической мысли в России. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008. С. 11–12), легко корреспондируется с пассажем 150-летней давности немецкого ученого-экономиста В. Рошера, процитированного в данной книге: «Поскольку семья славянских народов вообще уступает в духовной инициативе германской, то ей до сих пор для своего собственного полноценного развития постоянно требуется стимулирующий и питательный приток духовных сил из германского мира» (Цвайнерт Й. Указ. соч. С. 83).

Абалкин Л. И. Россия: поиск самоопределения. М.: Наука, 2005; Якутии Ю. Леонид Абалкин: академический взгляд на российскую школу социально-экономической мысли // Российский экономический журнал. 2012. № 4. С. 57.

Рязанов В. Политическая экономия особенного: начала русской исследовательской традиции // Российский экономический журнал. 2011. № 5. С. 43.

Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А. М. Прохоров. Изд. 4-е. М.: Советская энциклопедия, 1988. С. 1523. Большая советская энциклопедия. В 30 т. / Гл. ред. А. М. Прохоров. Изд. 3-е. М.: Советская энциклопедия, 1978. С. 640.

«Внутри науки существуют научные школы, функционирующие как организованная и управляемая научная структура, объединённая исследовательской программой, единым стилем мышления и возглавляемая, как правило, личностью выдающегося учёного» // Там же. С. 558.

«В России, где не сформировался в полной мере предмет для экономического анализа, не мог получить широкое развитие и сам профессиональный анализ» (Автономов В. С. Предисловие // Цвайнерт Й. Указ. соч. С. 13). Имеется в виду формирование т. н. абстрактного предмета экономической науки (в лице «человека экономического») и наличие профессионально занятых этим предметом ученых. При этом весьма сомнительно, что данные предпосылки экономических школ возникли даже в Европе ранее конца XVIII века.

Там же. С. 13.

Крупнейшие достижения российских экономических мыслителей происходили из попыток модифицировать западные теории таким образом, чтобы они были способны давать ответы на вопросы, имевшие решающее значение для российской хозяйственной жизни (Цвайнерт Й. Указ. соч. С. 372).

«Правильнее было бы говорить о русско-немецко-французской версии классического экономического учения. При этом «русское» должно стоять на первом месте, поскольку (это верно и по сей день, причём не только в отношении экономической теории) западное влияние на духовную жизни России перерабатывается таким образом, что всегда находят своё отражение российские традиции мышления» (Там же. С. 96).

Франк С. Л. Духовные основы общества. СПб.: Политическая литература, 1996. С. 473.

Уже одно это обстоятельство делает русскую мысль не изолированной, а находящейся в контексте проблематики мировой духовно-философской мысли. См.: Г идиринский В. И. Введение в русскую философию: типологический аспект. М.: Русское слово, 2003.

Там же. С. 33, 34.

Абалкин Л. И. Россия: поиск самоопределения. М.: Наука, 2005.

Зеньковский В. В. История русской философии в 2 т. Т. 1. Париж, 1948. С. 21.

Франк С. Л. Указ. соч. С. 476.

Ещё «русский Сократ» Г. Сковорода утверждал, что знание и жизнь в высшем понимании – одно и то же. И. В. Киреевский даже ввел в обиход специальный термины – «живоподлинное» знание, или «живознание», вытекавшие из его концепции целостного знания.

«Русское мировоззрение можно считать практическим в высоком смысле слова: оно изначально всегда рассчитано до некоторой степени на улучшение мира, мировое благо и никогда – лишь на одно понимание мира. Едва ли можно назвать хотя бы одного национального русского мыслителя, который бы не выступал одновременно в качестве морального проповедника или социал-реформатора, иначе говоря, в некотором смысле не стремился бы улучшить мир или возвестить идеал» ( Франк С. Л. Указ. соч. С. 489).

Г идиринский В. И. Указ. соч.

«Связь с абсолютным составляет неотъемлемую сущность человеческого духа, присутствующую везде и всегда. Связь с абсолютным не только мыслится, но и переживается в чувстве святого, священного, возвышенного, ибо высшая ценность, охватывающая всю систему ценностей, переживается как святыня. Такая святыня существует и в марксизме, и в позитивизме… Конечно, и Маркс, и Энгельс имели свой смысл жизни, свой революционный миф, свой Абсолют» (Вышеславцев Б. П. Кризис индустриальной культуры. М.: Астрель, 2006. С. 297).

«Русскому духу присуще стремление к целостности, к всеохватывающей и конкретной тотальности, к последней и высшей ценности и основе… Русскому духу чужды и неизвестны дифференцированность и обособленность отдельных сфер и ценностей западной жизни – и не по причине его примитивности (как это часто полагают образованные на западный манер русские), а именно из-за того, что это противоречит его внутренней сути. Всё относительное, что бы оно собой ни представляло – будь то мораль, наука, искусство, право, национальности (экономика. – Д. 3.) и т. д., как таковое, не является для русского никакой ценностью. Оно обретает свою ценность лишь благодаря своему отношению к абсолютному, лишь как выражение и форма проявления абсолютного, абсолютной истины и абсолютного спасения» (Франк С. Л. Указ. соч. С. 492). Вот, кстати и исчерпывающий ответ на сентенции о мнимом отсутствии обособленного «абстрактного объекта» исследования для экономистов в истории мысли в России.