Александр Фролов - Физика? Нет ничего проще! Возвращение физики

Из всего сказанного следует, что наука принципиально адекватна. Прежде всего, эта адекватность определяется необходимостью осознанного формирования научной модели, которая просто не может быть неадекватной для определенного уровня рассмотрения явления. По определению, ввиду требования ее простоты. Именно уровень рассмотрения, заданный, в конечном счете, сиюминутным интересом, определяет границу адекватности модели и, следовательно, границу ее применимости. Указывая, называя и описывая существенные для интересующей нас задачи стороны явления, то есть формируя его модель, мы в любой отрасли науки, прежде всего, обязаны пользоваться в принципе точным понятийным аппаратом, обеспечивающим адекватность отражения рассматриваемой грани явления. На этом фоне описание моделей причинно-следственных связей между моделями явлений является также принципиально адекватным. Это касается как образного, так и знакового описаний, которые, несомненно, тесно связаны между собой. В конечном итоге, единственным универсальным средством описания любого явления служит математика – в любом из своих обличий, в том числе – представленная любой знаковой системой в виде языка. Таким образом, все отрасли науки точны в смысле требования адекватности модельных представлений явлений. Просто для описания более сложных явлений, например, психологических, требуются и более сложные разделы математики, возможно, пока еще и не разработанные. Во всяком случае, научный работник, изучающий эти психологические явления, если он является таковым, должен владеть математическим аппаратом лучше, чем физик-теоретик, имеющий дело с наиболее простыми и, чаще всего, наглядными моделями. Так что рассуждения и даже упоминания о точных и неточных отраслях науки (тем более – о «науках») являются проявлением дилетантизма и непонимания сущности феномена науки.

Не всякая познавательная деятельность научна. Ее научность определяется тем, выдерживает ли осмысление результатов исследований проверку принципами теории познания (см., например, [2]). Проверяются результаты – познавательной деятельности в целом и отдельных ее этапов. Последовательность этих этапов обусловлена особенностями научного продуктивного мышления [6, 8], сложившимися в процессе филетической эволюции человека [5]. Такая последовательность определяет структуру научного познания как процесса, и потому ее соблюдение в ходе исследования также нуждается в систематической проверке. На этом проверки на научность (то есть на соответствие науке) заканчиваются. Остается индивидуально-личностная и коллективная познавательная деятельность в рамках заданных требованием научности структур. Это есть не что иное, как научная работа.

Научная работа представляет собой совместное решение совокупности задач, обеспечивающее достижение поставленной познавательной цели. Поэтому она включает в себя множество действий, порой не имеющих непосредственного отношения к рассматриваемому явлению, но каждое из этих действий осуществляется в соответствии с алгоритмическим принципом решения задачи [6, 9].

Самым первым и самым важным шагом решения всякой задачи и, тем более, научной, является ее эмоциональное присвоение. Исходя из представления об эмоции, к эмоциональному присвоению можно побудить, но его нельзя транслировать в конкретике. Людьми, ввиду их индивидуальности, просто не могут быть присвоены эмоции других людей. Могут быть осмыслены и поняты в каких-то своих представлениях, а затем – приняты во внимание. Но не приняты на уровне восприятий и представлений адресантов. Они – чужие. Очень хорошо помню, как во время моей учебы на третьем курсе университета замечательный теоретик в области теории симметрии профессор кафедры физики кристаллов Владимир Александрович Копцик предпринимал попытку такого побуждения к эмоциональному восприятию явления. Он с энтузиазмом и восхищением зачитывал нам фрагмент повести американского писателя Чарльза Сноу «Поиски». В этом фрагменте описывались красота выросших в лаборатории кристаллов и увлекательность наблюдения процесса этого роста. Из всей студенческой группы ростом кристаллов уже в те времена (впоследствии – существенную часть жизни) занимался один я. Потому я мог разделять эмоциональный настрой автора, но не более того. Те объекты, о которых писал он, были мне достаточно чужды – я был заинтересован кристаллизацией других веществ. И все же мне было интересно, и я не чувствовал себя одиноким в своих интересах. Но я смотрел на лица студентов группы и уже тогда понимал, что этот педагогический пассаж Владимира Александровича если и задевал еще кого-нибудь, то уж совсем ассоциативно – поэтичностью языка, энтузиазмом преподавателя, да и просто соответствием описываемой в лаборатории обстановки осенней погоде за окном аудитории. Поэтому то, чем занимался в данном случае профессор, не имело отношения к науке – это был призыв к пониманию очарования научной работы. Но самому очарованию невозможно научить. И учить в строгом смысле слова нельзя – настолько оно у всех разное (если присутствует вообще).

Гораздо позже, уже в процессе функционирования собственной научной школы, занимавшейся физикой роста кристаллов, различие между наукой и научной работой, связанное с эмоциональным восприятием собственной деятельности, становилось для меня все очевиднее.

На растущей из расплава поверхности кристалла образовывалась зеркальная грань. Это описывалось хорошо известной простейшей моделью, в которой по растущей гладкой поверхности кристалла двигалась ступенька высотой в один атом. Двигалась она за счет присоединения к ступеньке новых атомов из расплава. На самом деле, разумеется, все гораздо сложнее, особенно при росте кристаллов из расплава. В этой простейшей модели теоретики Бартон, Кабрера и Франк [1] рассчитали, а экспериментаторы неоднократно и надежно показали, что для определенного механизма порождения ступени скорость роста кристалла вдоль нормали к поверхности при этом пропорциональна квадрату переохлаждения расплава вблизи поверхности кристалла. Переохлаждение – это такое (обычно весьма незначительное) понижение температуры расплава, при котором вещество уже должно перейти в твердое состояние. Вместе с образной моделью, такая зависимость,

является научным результатом, относится к науке, и я с моими сотрудниками был этому обучен, это было нам транслировано – преподавателями и научной литературой. И, если будет нужно, еще не раз транслирую это с вполне однозначным результатом (иначе просто не приму экзамен).