Коллектив авторов - Сербия о себе. Сборник

В общей культурно-детерминистской гипотезе в различных соотношениях комбинируются элементы теории о паровом котле, теории о социальной онтологии групп и наций и манихейского подхода, о которых говорит Брубейкер, с добавлением желаемого определяющего момента (как в данном случае идеи об экзотическом балканско-ориенталистском агрессоре и двусоставная модель конфликта в Югославии) с соответствующей заменой определений.

Различные примеры балканизации Балкан успешно анализирует Мария Тодорова.

Задруга – многопоколенное патриархальное домохозяйство, включавшее до 5–6 и более семейных пар (по определению болгарской исследовательницы М. Тодоровой). – Прим. переводчика.

Это предположение включает в себя элементы теории о паровом котле и возвращении подавленного, о которых писал Брубейкер.

В данном случае совпадают и термины, которыми именуются ошибочные представления, и их содержание.

И вновь данная теория перекликается с заблуждениями, которые критикует Брубейкер.

Двусоставная конфликтная модель объединяет ключевые тезисы, которые критикует Брубейкер: тезис о паровом котле, о возвращении подавленного, о социальной онтологии групп и наций и манихейский подход к национализму.

Эта упрощенная схема не претендует на исчерпывающее объяснение распада Югославии, равно как и не пытается морально осудить сербских, хорватских, боснийско-мусульманских и албанских участников драматических событий за учиненные ими бесчинства; она пытается привнести лепту в понимание контекста, в рамках которого совершение подобных преступлений стало возможным. Каждого преступника необходимо предавать суду за его преступления, но это работа судей. Ученому, занимающемуся общественными науками, надлежит вникнуть в суть поступков людей, будь они злодеи, святые или обычные граждане. Вычленение и изъятие из трактовки мифов и заблуждений не оправдывает виновных, но позволяет непредвзято рассуждать как о самой ситуации, так и о ее участниках (в противном случае будет иметь силу распространенная практика манипулирования коллективной виной как сербов, так и других народов).

Разумеется, трагедия Югославии начинается не с косовской проблемы, а с окончательного провала политических и особенно экономических реформ, случившегося в 1980-х гг. Впрочем, политическое возвышение Милошевича, которого считают главным виновником трагического финала, неотделимо от этой проблемы. «Косовский узел» в крайне обостренной форме затронул вопрос федерального устройства Югославии, вызвавший колоссальный всплеск эмоций и, к сожалению, оказавшийся неразрешимым. Отсутствие политической воли решить эту проблему путем консенсуса и выбор унилатеральных решений, вероятно, являются важнейшими среди огромного множества факторов, приведших к распаду Югославии. Потребность в легитимизации подобных проблематичных решений внутри собственных сред сделала войну возможным, а для некоторых политических деятелей даже желательным выходом. Наиболее разумное введение в лабиринты «балканской трагедии» преложила Сьюзен Вудворд. Велько Вуячич сравнил развитие национализма в России и Сербии.

Легалистские рамки рассмотрения составляют следующие тезисы: а) республиканский суверенитет обладает превосходством перед требованиями региональной автономии; б) федеральный суверенитет обладает превосходством перед правом республик на самоопределение; в) регион, население или республика государства, признанного мировым сообществом, не может отделиться без согласия на то всех единиц, входящих в состав государства (принцип нелегальности унилатеральной сецессии); г) сербы в Хорватии должны считаться конститутивным народом, а не национальным меньшинством. В случае унилатеральной сецессии они имеют право остаться в составе федерации, если они того пожелают; д) в случае унилатеральной сецессии внутренние границы федерации считаются нелегальными; е) в случае унилатеральной сецессии остальные субъекты федерации являются ее легальными преемниками. Упоминание легалистского аспекта риторики сербской политической элиты не является попыткой загладить ее манипулятив-ные стратегии, имевшие место в период конфликта в бывшей Югославии. Напротив, здесь утверждается, что именно существование реальных аспектов того или иного политического конфликта становится фактором, делающим манипуляцию возможной и политически выгодной. Также следует иметь в виду тот факт, что подобным образом рассуждали не только сторонники режима, но и его ярые противники.

Точнее было бы сказать, что речь идет о подходе, в рамках которого принципы используются селективно в целях легитимизации интересов: во-первых, отказ от идеи сохранения интегральности СФРЮ последовал в критический момент одновременно с признанием права на самоопределение, далее, право на интегральность новоявленных государств отстаивалось с применением военной силы, и в конце концов в результате применения этого же средства прекратила свое существование СФРЮ во имя защиты прав человека.

Текст написан в 1995 году. Публикуется по: Д. Стоjановиђ, «Трауматични круг српске опозициjу», Nebojš a Popov (ur.), Srpska strana rata: Trauma i katarza u istorijskom pamćenju, Beograd, 2002 (II izdanje), 67–98.

К упомянутым критериям, например, относятся контроль государства над экономикой и однопартийность.

Например, свой вариант революции, «собственный» путь в социализм, независимая позиция Югославии в международных отношениях, пролетарское самоуправление, децентрализация политической системы, открытость государственных границ, экономические связи с миром.

«Черная рука» – тайная националистическая офицерская организация. – Прим. переводчика.

В обстановке национальной борьбы и социальных противоречий в скупщине 19 июня 1928 г. было совершено преступление, великосербский националист смертельно ранил Степана Радича, лидера хорватской крестьянской партии (ХКП), застрелил его соратников: племянника Павле Радича, депутатов И. Пернара и Д. Басаричека. Убийство руководителей этой партии вызвало политический кризис, развитие которого привело в конечном счете к государственному перевороту, совершенному королем Александром 6 января 1929 г. В стране была отменена конституция, распущены все политические партии и установлена военно-монархическая диктатура. – Прим. переводчика.

Под культурными моделями я подразумеваю в самом широком смысле понимаемые образцы, в целом определяющие отношения в обществе – от системы ценностей до политических отношений. Они исторически возникают из ряда факторов, обусловленных политическим, экономическим, общественным и культурным развитием определенной среды. Время от времени стечение обстоятельств сказывается на формировании доминантной культурной модели, которая как явление медленно текущее влияет на события, политическую жизнь и действия людей, то есть на «короткое историческое время». В этом слиянии длящегося процесса и кратковременного по меркам исторического времени события история сопрягается с современностью (Ф. Бродель). О культурных моделях как основе политических отношений см. у Ги Эрме (Guy Hermet).