Валерия Башкирова - ПРОТИВ: Протестная книга №1 в России

Он не развенчивал культ личности своего предшественника, не переименовывал улицы, а после смерти Бургибы похоронил его со всеми государственными почестями в мавзолее в родном Монастире. Пожалуй, Тунис, столица Тунисской Республики, – единственный город в мире, где можно стоять на перекрестке улиц, названных в честь свергнутого президента и факта его свержения, – проспект Хабиба Бургибы и бульвар имени 7 ноября 1987 года пересекаются в центре.

Как и при Бургибе, при бен Али Тунис оставался показательным примером сосуществования арабского и западного миров. Тунис бен Али был светским государством со всеми элементами западной демократии вплоть до президентских и парламентских выборов и равенства полов, сохранившим прекрасные отношения с Францией – своей бывшей метрополией, США и со всем арабским миром. Прибавьте к этому рыночную экономику, небывало низкий уровень коррупции и высокий уровень жизни, и вы получите идеальную (с точки зрения западных политиков) страну, с которой можно иметь дело. Не забудьте, что долгое время в Тунисе располагалась штаб-квартира Организации освобождения Палестины и Тунис был, пожалуй, единственной страной Африки, имевшей более или менее дружеские отношения со всеми своими соседями, и вы получите государство, идеальное уже с точки зрения арабских и африканских политиков. Бен Али, как и Хабиб Бургиба до него, не обладал мощной армией, не спонсировал террористов и контртеррористов, не вставал на чью бы то ни было сторону и именно благодаря этому был одним из самых влиятельных и уважаемых государственных деятелей региона.

Еще пару лет назад предположение о том, что в Тунисе может произойти что-то вроде переворота, а самого президента начнут называть диктатором и тираном, было бы осмеяно. Тунис не колыбель революции, а Зин аль-Абидин бен Али не ненавидимый всеми диктатор, который должен был ежесекундно ждать покушения или переворота. И тем не менее переворот произошел.

Репрессии в отношении блогеров и общественных деятелей, которые при помощи интернета, в первую очередь сетей Twitter и Facebook, наладили если не координацию действий, то по крайней мере достаточно четкий обмен информацией, начались до бегства президента.

Несколько интернет-брендов сразу начали претендовать на то, чтобы считаться зачинщиками революции. Кроме сети микроблогов Twitter и социальной сети Facebook (через них велась антиправительственная агитация) о своей роли в случившемся заявил сайт WikiLeaks. На нем были опубликованы депеши американских представителей в Тунисе, нелестно отозвавшихся о самом президенте, членах его семьи и коррупции, которую бен Али покрывал с большой прибылью для самого себя. Якобы именно эти разоблачения, широко распространенные исламистскими оппозиционными сайтами в Тунисе (режим бен Али, спокойно относившийся к светским оппозиционным организациям, действовал чрезвычайно жестко, если дело касалось исламских группировок), и привели к революции.

Несмотря на все декларации о полном разрыве с прошлым, Мохаммед Ганнуши стойко ассоциировался в Тунисе со старым, коррумпированным режимом. Когда революционные массы осознали, что в состав нового кабинета вошли фактически те же люди, которые находились у власти при прежнем режиме, в стране начались манифестации с требованием убрать их из правительства. С середины февраля тысячи демонстрантов без перерыва митинговали у правительственной резиденции в столице с единственным призывом – отправить премьера в отставку. Агрессивно настроенные манифестанты пошли на штурм здания министерства внутренних дел, а также начали поджигать автомобили и бить витрины магазинов. В результате столкновений с полицией и армией погибли по крайней мере три человека, более десяти получили ранения. Почти 200 участников акции протеста были арестованы.

Ганнуши сдался: 18 января он объявил о своем выходе из правящего прежде Демократического конституционного объединения, а чуть позже вывел из состава кабинета своих соратников, но сам остался на руководящем посту. Этот шаг он мотивировал тем, что не готов принимать решения, которые могут привести к жертвам. И лишь 27 февраля, через несколько дней после начала митинга с требованием отставки премьер-министра, Ганнуши оставил свой пост.

Премьерское кресло пустовало всего несколько часов. Практически сразу исполняющий обязанности президента Фуад Мабаза назначил на этот пост 84-летнего Беджи Эссебси. На новом посту его задача заключалась в том, чтобы успокоить страну на ближайшие несколько месяцев, оставшиеся до внеочередных парламентских выборов. Новые власти Туниса начали избавляться от символов и структур прежнего режима. В начале марта министерство внутренних дел объявило о ликвидации управления госбезопасности, которое ранее выполняло роль тайной полиции. По данным Human Rights Watch, сотрудники расформированного подразделения преследовали инакомыслящих, применяли пытки в отношении исламистов и притесняли соотечественников. В новом руководстве тунисского МВД отмечали, что ликвидация тайной полиции была проведена в соответствии с ценностями революции, и выражали надежду на то, что это будет способствовать созданию атмосферы доверия и прозрачности в отношениях граждан со службами безопасности.

Мехди Хуас, министр торговли и туризма Туниса, сказал следующее: «Главным результатом стало то, что мы воплотили в жизнь стремление народа к свободе и демократии, сделав это по сравнению с другими странами региона максимально быстро и безболезненно. Демонтаж старой, изжившей себя политической системы занял меньше месяца – революция началась 18 декабря 2010 года, а закончилась уже 14 января… А из прежних министров во власти не осталось никого. Так же как и прекратила существование прежняя партия власти, а с ней и однопартийная система, порождающая несменяемых лидеров».

Причиной массового недовольства, уронившего прежнюю конструкцию власти, по мнению Хуаса, стала даже не коррупция. Коррупция ведь есть во многих странах. Что добило 23-летний режим президента бен Али, так это социально-экономическая ситуация, об остроте которой раньше говорить было не принято. Представьте себе небольшую североафриканскую страну, в которой армия безработных составляет 700 тысяч человек. Эта цифра не вписывалась в концепцию официальной пропаганды, рассуждавшей о стабильном и демократическом Тунисе. И вот произошел взрыв, аккумулировавший копившееся годами недовольство. Недовольство как видимостью стабильности, так и отсутствием реальной свободы… Тунисская политика оживает, после многолетнего застоя в нее приходит реальная конкуренция. «Мы намерены переписать прежнюю конституцию, – заявил М. Хуас, – чтобы исключить предпосылки воссоздания прежней системы. В политическом смысле мы хотим быть такой страной, как Франция».