Тимур Дмитричев - Курьезы холодной войны. Записки дипломата

По замыслу главных творцов новой столицы Бразилии в ней были предусмотрены и полузагородные кварталы с индивидуальными домами-виллами, построенными в соответствии с установленными ими требованиями, одно из которых предусматривало обязательное наличие на их территории сада или парка. Для того чтобы озеленить город, поднимавшийся среди совершенно голой красноватой саваны центрального бразильского плоскогорья, туда, из-за отсутствия дорог и его удалённости, весь травянистый дёрн, деревья и кусты перевозили на самолётах! Поскольку в этой жаркой и очень сухой местности, где влажность воздуха обычно составляет всего 30 %, не было никаких рек или водоёмов, было предусмотрено создать здесь огромное искусственное озеро путём проведения очень крупных гидростроительных работ, которые обеспечили приход воды из тех могучих бразильских рек, истоки или бассейны которых находятся в районе Центрального плоскогорья. Новая столица получила водную зону отдыха и пляжи. Трудно поверить, что вся эта колоссальная стройка в основном была совершена всего за пять лет.

То, что не было предусмотрено никем, возникло диким путём уже в ходе строительства этого чуда-города: фавелы, или бидонвилли. На его строительство сюда в поисках работы ринулись десятки тысяч рабочих-бедняков. Поскольку всё начиналось на голом месте, а рабочим нужно было где-то жить, они стали строить для себя крошечные лачуги, которые постепенно превратились в целый город, возникший ещё до появления новой столицы. Здесь среди них сначала в палатках, а затем в деревянных времянках-сараях жили и архитекторы, инженеры и другие специалисты. Но после завершения основного строительства бедные рабочие за неимением других возможностей и будучи не в состоянии переехать в построенные их руками великолепные дома, остались жить в своих фавелах, которые составили для столицы страшный по нищете и грязи город-спутник, явившись живым укором её беспрецедентному модернистскому великолепию.

На большинство людей, привыкших к традиционному типу городов и городской жизни, Бразилиа, при всём её невероятно привлекательном физическом облике, производила впечатление безлюдного холодного города, в котором человек чувствует себя неуютно и отчуждённо. Здесь страшно интересно побывать, но, как кажется, не хотелось бы жить. Может быть, это обстоятельство объясняет тот факт, что сюда, в новую футуристическую столицу, никто не хотел переезжать. Ещё в 1966 году, когда я оказался в ней на международной конференции, то есть шесть лет после её инаугурации, здесь не было ни одного правительственного министерства. Все чиновники, начиная с министров и кончая рядовыми служащими, под всевозможными предлогами затягивали переезд сюда из обжитого и лёгкого Рио. К этому времени здесь находились лишь президент и обе палаты Национального конгресса, которые пребывали в городе только в рабочие дни, а на уикенды отправлялись в Рио или Сан-Паулу. В столице не было ни одного посольства, которые вслед за МИДом Бразилии стремились задержать переселение в новую столицу. Лишь несколько лет спустя волевым решением верховной власти правительственные учреждения были вынуждены неохотно начинать переезд.

Поскольку в Бразилиа тогда была всего только одна гостиница, а других подходящих помещений для проведения нашей конференции там ещё не существовало, мы все жили и работали в дорогом «Интерконтинентале». С учётом того, что это была вообще первая международная конференция в новой столице, бразильские организаторы делали всё возможное, чтобы её участники остались всем довольны, а само мероприятие прошло успешно. Поэтому они устраивали частые приёмы, в свободное время организовывали экскурсии, приглашали вечерами на шоу и концерты, а в один из уикендов возили на далёкую ферму, где большое хозяйство очень эффективно вели японские эмигранты.

В Бразилии традиционно было много переселенцев из других стран, особенно из Португалии, Италии и Германии. Немцы быстро выдвигались в наиболее богатую прослойку населения, в частности в южных штатах страны, где они уже давно стали крупными землевладельцами и скотоводами. Сюда приехало немало русских и украинцев, с некоторыми из которых мне довелось познакомиться и даже побывать у них дома в гостях в Рио-де-Жанейро на обратном пути. Но и в новой столице на нашей конференции в качестве местных служащих работали одна красивая русская девушка, родившаяся в Рио, и один русский из Минска. Они все без исключения с большим интересом и благожелательностью относились ко мне – человеку из Советского Союза, предлагая советы и помощь.

Где-то недели через две после начала конференции некоторые послы – руководители делегаций получили приглашение на приём у президента страны. В то время главой государства был генерал Кастелу Бранку, пришедший к власти в 1964 году после переворота против законного, но для военных и правых групп слишком левого, президента Гуларта. В числе приглашённых оказался советский советник из представительства СССР при ООН в Нью-Йорке, прекрасный юрист-международник Евгений Насиновский и совершенно неожиданно я сам – единственный сотрудник Секретариата из тех, кто принимал участие в конференции.

Моё приглашение на этот приём было делом рук главы протокольного отдела МИД Бразилии обаятельного Жозе Лобу, который отвечал за проведении конференции. Я познакомился с ним и его красавицей женой Норой уже в первые дни этого мероприятия. В ходе работы и в свободное от работы время мы много общались. Жозе и Нора происходили из богатых и знатных семей, были прекрасно образованы и начитаны. Мать Норы была одним из самых известных скульпторов Бразилии, работы которой можно было видеть не только там же, в новой столице, но и на зелёном газоне у здания Секретариата ООН в Нью-Йорке. Её отец в те годы был послом Бразилии в Японии. Моё знакомство с этой великолепной парой и объясняет мое появление на узком приёме у президента страны.

Мы были приглашены в президентский дворец заблаговременно до начала приёма, чтобы иметь возможность познакомиться с большей частью этого гениального творения Оскара Нимейера. Любопытно в этой связи отметить, что сам Нимейер в это время был во Франции, работая над зданием ЦК компартии в Париже, поскольку с приходом к власти режима Бранку он был выслан из страны за открытую и активную принадлежность к коммунистической партии Бразилии. Интерьеры президентского дворца до подробностей, включая его меблировку, разработанные самим архитектором, как и его экстерьер, вызывали у посетителей искреннее восхищение своей поразительной простотой и элегантностью, были ли это зал приёмов, кабинеты, жилые комнаты, конференц-зал, помещения для отдыха или даже огромная кухня с самым современным оборудованием. Как объяснил нам проводивший экскурсию сам Жозе, любые перемены в интерьере дворца проводились только после телефонных консультаций с Нимейером. Гениальный зодчий был неприемлем для правого режима как политик и был отправлен в изгнание, но даже его идеологические противники относились к нему как архитектору с нескрываемым благоговением.