Владимир Исаков - Мятеж против Ельцина. Команда по спасению СССР

12 декабря – С утра готовил документы (обращение по поводу отмены статьи 6-й, справку об Уральской депутатской группе). Затем смотрел по трансляции открытие второго Съезда народных депутатов СССР.

14 декабря – В этот день Съезд работал по секциям. Обошел все три: скука неимоверная, партхозактив. Яркие, интересные выступления (Травкин) – редкость.

В 15 часов в малом зале дворца палат собралась Межрегиональная депутатская группа. В «предбанник» набилось неимоверное количество народу. Интересная ситуация: рядом, за закрытыми дверями, заседает одна из секций Съезда (ее ведет В. Воротников), а в «предбаннике» обсуждается вопрос о преобразовании МДГ в политическую оппозицию. Ю. Афанасьев читает свой проект заявления. Достаточно резкий. С альтернативным выступает Ю.Болдырев. Его проект звучит значительно мягче, дипломатичней. И – поток выступлений (Травкин: «Я—20 лет в партии. Что теперь – уходить?»). Слово взял А.Д. Сахаров. Поддержал идею создания оппозиции.

Ельцин не выступал. Решение о создании оппозиции не было принято. Вечером Андрей Дмитриевич пошел к Олжасу Сулейменову. В номере гостиницы «Москва» больше часа рассказывал о том, как создавалось ядерное оружие. Это была его последняя запись на пленку. Поздно вечером, перед сном, сказал: «Надо отдохнуть. Завтра будет бой». И умер: ночью остановилось сердце.

15 декабря (утро) – рано утром – звонок из Свердловска: спрашивают о развале МДГ. Об этом прошло сообщение в утренней информационной передаче «Актуальный микрофон». Я эти домыслы опроверг: идут дискуссии вокруг образования оппозиции, не все эту идею поддерживают, но о развале речи не идет. Второй вопрос – о смерти Сахарова. Об этом сообщили зарубежные «радиоголоса». Я и это сообщение тоже опроверг: видел его вечером живым и здоровым, хотя и очень усталым.

Но информация оказалась правильной. Подтверждения поступали на каждом шагу – в коридоре гостиницы, в кабине лифта. Все разговаривали только об этом: «Вы уже знаете?..»

Десять часов. Президиум неспешно занимает свои места. В. Воротников делает краткое сообщение о смерти Сахарова. Минута молчания. Слово предоставляется Д. Лихачеву.

Д.С. Лихачев (цитирую по стенограмме): «Я хотел сказать очень коротко. Со смертью Андрея Дмитриевича Сахарова ушла от нас частица нашего сердца. Мы могли соглашаться с отдельными его предложениями или не соглашаться, но это был человек абсолютной искренности, абсолютной чистоты. Именно это привело его к успеху в науке, и к позициям в общественной жизни. Я бы предложил на время похорон Андрея Дмитриевича дать возможность депутатам попрощаться с ним, прервать заседание на полчаса, на час, как это будет возможно».

Дальше Съезд идет по повестке. Рабочие вопросы: экономика, снабжение, товары, продукция, цены. Создается правительственная комиссия по организации похорон.

16 декабря – в фойе Кремлевского дворца вижу Евтушенко, читающего в окружении корреспондентов стихи на смерть Сахарова: «Забастовало сердце, словно шахта…» Закончил читать, деловито предупредил слушателей: цитировать можно, публиковать – нельзя. Интеллектуальная собственность.

17 декабря – Прощание с А.Д. Сахаровым во дворце молодежи на Комсомольском проспекте. Подъезжаем. Самая длинная очередь, какую мне довелось видеть: два километра или около этого.

Благодаря тому, что в нашей группе депутаты, проходим с бокового входа. (Те, кто шел по очереди, выстаивали по шесть с половиной часов).

Просторный беломраморный дворец. Поднимаемся. Навстречу А. Вознесенский – бледный, взгляд отсутствующий. В «предбаннике» очередь. По провинциальной привычке пристраиваемся в конец. Выясняется, что это очередь на траурный караул. Время в ней, как и в любой очереди, течет по своим особым законам: светский разговор, легкая перебранка по поводу того, кому идти первым. Нелепо суетится А. Шабад, приглашая каких-то женщин выступить в роли манекенов (для чего, зачем?). Надоедает все это слушать и, спросив разрешения у человека с красной повязкой, проходим в зал. Он убран черными и светло-бордовыми полотнищами, черные муаровые ленты свисают с люстры, обвивают мраморные колонны. Посреди – гроб. С портрета задумчиво смотрит тот, кого несколько дней назад слушал, видел живым – Сахаров. В ногах – скромный холмик гвоздик. Присоединяю к ним свои, мысленно сказав: «От уральцев…» Мгновение – и человеческая река увлекает нас дальше.

Проскальзываю сквозь цепь ребят с повязками и оказываюсь в другой части зала. На скамейках, идущих пологим амфитеатром, расположились друзья и знакомые Сахарова. В открытую дверь буфета видны люди, доносится звон посуды…

Пробираемся к выходу, пересекаем в обратном направлении медленно текущую человеческую реку.

21 декабря – Съезд обсуждал вопрос о статусе народного депутата и проект закона о конституционном надзоре. Вечером – выступления в рубрике «Разное». Ю. Афанасьев, как бы выполняя завещание Сахарова, зачитал заявление Межрегиональной депутатской группы, в которой она объявила себя оппозицией по отношению к большинству Съезда (цитирую по стенограмме):

«Я уполномочен довести до Съезда заявление, которое подписали 140 народных депутатов СССР – членов межрегиональной депутатской группы… Учитывая чрезвычайность нынешнего положения в стране, когда проводимые преобразования отстают от темпов распада существующей общественно-экономической системы, допуская возможность выхода страны из углубляющегося кризиса только по пути незамедлительных последовательных кардинальных реформ, осознавая свою ответственность перед избирателями, народом страны за настоящее и будущее, мы, народные депутаты СССР, на первом Съезде объединившиеся в силу близости политических взглядов и основных положений предвыборных платформ в межрегиональную депутатскую группу, вынуждены констатировать принципиальное расхождение в позициях по ряду основополагающих вопросов между нашей группой и большинством на втором Съезде.

Мы против декретированной руководящей роли КПСС, то есть монопольной власти партии, власти, приведшей страну к неслыханным бедствиям. Мы против непосредственного и прямого вмешательства партийного аппарата, Политбюро и ЦК КПСС в государственные, экономические и другие сферы общества, которые должны подлежать исключительно компетенции Советов и регулироваться только законом. Отказавшись включить в повестку дня вопрос о статье 6 Конституции СССР, Съезд продемонстрировал не только пренебрежение к мнению миллионов граждан страны, но и встал на защиту конституционного закрепления монополии КПСС на руководство всеми сферами жизни общества, в том числе (что особенно недопустимо в преддверии выборов) средствами массовой информации. Мы за свободу объединения граждан в политические организации, и за равенство этих организаций перед законом.