Алексей Цветков - Марксизм как стиль

Ближайшие задачи Института: изучение пользы «трансфузии» при интоксикациях, создание достаточной донорской службы, устранение всех форм малокровия, порожденных голодом, туберкулезом, малярией и просто старением.

Но главная задача всё же в другом – коммунистическое бессмертие общей крови, «физиологический коллективизм сочеловеков». При одновременном переливании у двух людей возникает на время единая кровеносная система. В перспективе всеобщая неделимая энергия крови не будет принадлежать больше никому персонально. Эта мечта преследовала Богданова вот уже двадцать лет. «Не половая физиологическая общность» даст развитие совершенно новых возможностей организации и приведет к появлению общего организма бесклассового человечества – доказывал он в давней своей работе «Борьба за жизнеспособность».

«Трансфузиями» он успешно вылечил своего сына от нескольких хронических болезней. Богдановские переливания помогли сестре Ленина Марии Ульяновой избавиться от фатального диагноза. Попробовал их на себе и нарком Красин. Он обсуждал с Богдановым научные аспекты физического воскрешения людей в будущем и именно так объяснял необходимость ленинского мавзолея.

Институт, создать который распорядился лично Сталин, некоторым образом устранял Богданова из активной политической жизни, отправляя его в мир экзотической мечты. Ведь ещё недавно он создавал Коммунистическую Академию, руководил Пролеткультом и редактировал переводы Маркса и Энгельса на русский. Но время пафосных утопистов заканчивалось на глазах. Через несколько лет «марсианин», как называли его в партии, неизбежно попал бы в мельницу репрессий.

Теперь он был занят только тромбоцитами, лимфосаркомой, свертываемостью, гепатитом и костным мозгом своих пациентов и доноров. Но убеждая их в благотворности одновременных переливаний, он объяснял каждому азы своей теории.

Только в бесклассовом будущем человечество сможет осознать себя как вид по-настоящему. При капитализме это видовое единство впервые проявляется через мировой рынок, к которому каждый имеет отношение как производитель стоимости и потребитель товаров. После мировой революции вид проявляет общность через единый планетарный экономический план. Но только через единство крови видовая солидарность коммунистических людей будет закреплена окончательно в «физиологическом коллективизме».

Цель Богданова – изменить сознание людей с помощью физиологической революции, новой формы единства. Не столько в том прямом смысле, что обновленная кровь влияет на мозг, сколько в том, что сам ритуал переливания сообщит каждой личности о её могуществе и ответственности перед остальным человечеством. Только тогда наступит настоящая свобода от индивидуальной замкнутости, для которой больше нет причин т.к. экономическая конкуренция уже не лежит в основе социальной жизни. Произойдет окончательная победа симбиоза над конкуренцией, воплощенная в общем фонде живой крови.

С психоаналитической точки зрения утопия Богданова есть желание максимально расширить семейный, кровно-родственный круг комфорта. Внутри семьи товарно-денежные отношения обычно стремятся к минимуму, поэтому и стоит повязать всех общей кровью.

С точки зрения либеральной критики, Богданов – интересный оппонент европейского гуманизма. На Востоке, там, где личность недостаточно выражена и востребована, люди вечно будут противиться охране прайвеси и границам частной собственности. Они будут строить утопии «великой семьи», где сама граница между людьми проницаема с помощью двух игл и резиновых трубок. В идеале все связаны со всеми единой капельницей.

Конечно, проект Богданова рифмуется с «оргонным излучением» Вильгельма Райха и другой головокружительной фантастикой мирового большевизма. На пролеткультовских диспутах под руководством «марсианина» обсуждалось, смогут ли люди, свободно развиваясь, превратиться в разумный свет, обратный энтропическим процессам? Приближает ли нас планетарный язык «эсперанто» к этим временам «лучистого человечества»? Человеческий труд, в самом общем виде, это способ удержать на земле, сохранить и преобразовать ту солнечную энергию, которая без нашей цивилизации просто рассеялась бы в космосе. Отсюда делался смелый вывод о том, что и целью самой человеческой цивилизации является превращение людей в разумный свет, создание наиболее оперативной и бессмертной формы разума. Появление мыслящей энергии, которая не иссякает. Преобразование света солнца в бессмертную и всесильную мысль, не скованную и не ограниченную ничем. Цель людей – появление у вселенной чистого разума.

Общий пафос двадцатых годов это понимание мира как системы вещей. Каково наше отношение к этим вещам? Присвоение, обладание и обмен на другие вещи доступны всем. Отраженное переживание (искусство) и новое понимание (наука) вещей всегда были доступны только элите. Наступает время сделать элитой всех. Для этого нужно перестать демонизировать и проклинать свою материальность и сделать свой организм по-настоящему управляемой и по-настоящему социальной вещью.

Богданов был блестящим спорщиком. Полемизировал с Бердяевым и «Вехами», остроумно называя последние «покаянным сборником поумневших под кнутом реакции русских либералов». Глубокий политэконом, он идеально изложил эту доктрину для рабочих в коротких брошюрах. Золотой медалист и врач по образованию, считал капитализм возрастным атавизмом общества, который можно и пора вылечить. Из народников после университета скоро перешел в марксисты. Дальше биография стандартная: тюрьма – ссылка – заграница. В тюрьме он пишет о связи между одиночным заключением и властью моноидеи над человеком. В эмиграции дружил с Луначарским и Горьким и даже основал вместе с ними на Капри «Школу пролетарской культуры».

Эта «школа» негласно конкурировала с ленинской, созданной во французском Лонжюмо, и Ленин, считая Богданова одним из главных партийных философов, всё же нещадно критиковал его и за левацкие перегибы прозвал «ультиматистом». Внутрипартийный спор с вождем о том, нужно ли участвовать в работе Государственной Думы, быстро перерос в философский диалог об отношениях материи и сознания.

Что такое материя, базовая основа мира или относительный «конструкт», постоянно изменяемый горизонт нашего ангажированного знания? Для Богданова любые знания всегда и полностью историчны, это организованный групповой опыт и нет никакого «на самом деле», точнее, оно нам попросту недоступно. Предел точности любой истины зависит в итоге от производственно-обменных отношений эпохи. Для Ленина – у нас есть доступ к объективной внеисторической истине мира. Эта истина заключена в неизменных законах диалектического развития и они постижимы.