Александр Новиков - Реформирование ООН

Древние философы говорили, что когда меняются нравы, должны меняться и законы. Современные ученые перефразируют: когда меняется общество, должны меняться его институты.

Мир в XXI в. – не такой, как в XX в. После терактов 11 сентября 2001 г. много говорилось о том, что он уже никогда не будет таким, как прежде. Но это же можно сказать и о двух войнах – в Афганистане и Ираке – последовавших за террористическими атаками на США. Далее, существуют события, который перевернули ход, казалось бы, мирной истории для целого ряда стран: свержение режима Хосни Мубарака в Египте, гражданская война в Ливии, выступления в Тунисе и Йемене, распространение ИГИЛ. Но все вместе они перевернули еще одну страницу истории для всего мира, погрузив его в водоворот новых и оживших старых конфликтов.

Почему ООН и один из его главных центров – Совет безопасности (СБ) – продолжают функционировать в формате, заданном в середине XX в., если действительно «мир изменился»? И если говорится о том, что на данный момент мировая экономика, мировое производство – это уже не те же индустриальные страны, но это новые лидеры – Бразилия, Россия, Индия, Китай, но также Южная Корея, стремящиеся к ним Таиланд, Индонезия, Вьетнам, ЮАР, Ботсвана, Намибия, Нигерия, Мексика, Аргентина, Чили и др. Почему большинство из них (за исключением России и Китая, являющихся постоянными членом СБ ООН) не допущены в те самые «элитные клубы», которые решают вопросы мирового хозяйства, распределения ресурсов, а также обеспечения безопасности?

Новое качество конкуренции за энергетические ресурсы уже сформировано. В силу ли объективных обстоятельств, или в силу «психологии дефицита», сформированной выступлениями политиков, лоббистов, СМИ и др., на данный момент многие страны и лица, принимающие в них решения, мыслят в категориях новой борьбы за ресурсы, в категориях нехватки ресурсов и необходимости получения приоритетного доступа к ним. Открывается путь к тому, что в одной из своих статей несколько лет назад г-н Владимир Путин назвал «энергетическим эгоизмом». Но почему не к энергетической солидарности?

Такое же качество конкуренции может быть сформировано в борьбе не только за сырье, к скачкам цен на которые многие уже привыкли, но и на продовольствие – мировой кризис середины 2008 г. отчетливо это продемонстрировал. Если ранее на международных форумах и пр. мероприятиях так или иначе упоминалась необходимость более справедливого распределения продовольственных ресурсов – учитывая естественные климатические условия некоторых регионов мира, нехватку продовольствия для населения отдельных стран и т. д. – т. е. речь шла о том, как найти в себе силы и поделиться. То теперь выясняется, что продовольствия вообще может не хватить на всех. И если недостаток сырья ведет к «энергетическому эгоизму», то к чему приведет недостаток продовольствия? Не к войне ли «всех против всех», если не будут предприняты меры для ее предотвращения? Однако даже предпринятых мер будет недостаточно, т. к. основные усилия должны быть направлены не на временное разрешение конфликтов, а на совместное решение проблемы, которая может их порождать.

Мыслить локально, действовать глобально – лозунг еще конца XX в., но тот, который до сих пор не принят за основу в мировой политике в начале XXI в. Это тот случай, когда политическая инертность оказывается еще более сильной, чем инертность ученого мира, который зачастую обвиняют в излишнем «консерватизме». Однако известно, что от консерватизма нередко ведут «узкие тропы» к национализму. И это именно то, что мешает находить глобальные решения для глобальных проблем в современной политике.

Это национализм как привычка мыслить в рамках установки: «свои проблемы решу сам», «своих не критикуют», «после нас хоть потоп» и пр. Однако глобальные угрозы и вызовы именно потому являются глобальными, что несут общую опасность. Их реализация нанесет удар не по одной стране, а в конечном счете по всему миру. Это проблемы, от которых не спрячешься «за забором», против которых не построишь «купол» как в фантастических фильмах, которые не решишь, набивая свои закрома и увеличивая число своего оружия и вооружения. Интересным парадоксом является то, что все перечисленное – это ответ современного капитализма в стиле средневекового феодализма, в стиле замкнутого хозяйства, в стиле эпохи формирования национальных государств.

Если на время принять методологию или, точнее, терминологию Маркса, то современный мир делает шаг назад – от капитализма к феодализму. Однако и без какой-либо политической терминологии очевидно, что на данный момент любое отсутствие шага вперед превращается в шаг назад. Простое повторение старых правил, действия в рамках старых, не изменившихся институтов, по привычным, разработанным ранее схемам и стратегиям различных государств – это шаг назад. Альтернативой является только прямой ответ на глобальные угрозы и вызовы, а этот ответ может быть только глобальным, т. е. совместным. Это шаг вперед, который государствам не удастся сделать поодиночке, – это должен быть шаг всего человечества.

На данный момент в мире есть структура, которая по идее должна направлять совместные усилия государств, движение человечества. Речь идет об ООН и, в частности, ее Совете безопасности. Однако в последнее время чуть ли не общим местом стало признание неспособности данного института в полной мере выполнять возложенные на него функции. Вот основные пункты, по которым ведется его критика:

• Чрезмерная зависимость от основного спонсора и государства, на территории которого находится штаб-квартира организации – США.

• Бюрократизированность института, которая все возрастает.

• Неадекватное представительство государств, игнорирование возросшей роли новых экономических и политических лидеров, неравная представленность разных регионов мира.

• Отсутствие оперативности в реагировании на международные конфликты.

• Неэффективность в реализации принятых решений.

• Превращение в арену для столкновения интересов нескольких крупных государств и, как следствие, неспособность выработать согласованные подходы.

Если попытаться суммировать все вышесказанное, то речь идет о неготовности института приспособиться к изменившимся реалиям в мировой политике и, как следствие, постепенной утрате его востребованности и авторитета. Три этих аспекта – современность, авторитет, востребованность – тесно взаимосвязаны и либо укрепляют, либо усугубляют влияние друг друга.