Генри Киссинджер - О Китае

Цинские власти отнюдь не пришли в восторг от предложенной им идеи. Они согласились на выполнение условий договора только после многочисленных мучительных внутренних согласований между императорским двором и его представителем на переговорах с англичанами, а также из-за новой британской угрозы наступления на Пекин [100] Там же. С. 209–211. .

Главной в заключенном в 1858 году Тяньцзиньском договоре являлась уступка, которой Лондон тщетно добивался почти шесть десятилетий: право на учреждение постоянной миссии в Пекине. Договором также разрешались поездки иностранцев по реке Янцзы, открывались дополнительно «договорные порты» для торговли с Западом, устанавливалась защита китайцев, обращенных в христианство, и западных проповедников христианства в Китае (реализация такого положения оказалась бы особенно трудной для цинов, учитывая Тайпинское восстание). Французы и американцы заключили собственные договоры на аналогичных условиях в соответствии со статьями о наиболее благоприятствуемой нации.

Договорные державы теперь все свое внимание обратили на установление постоянных посольств в явно враждебно настроенной столице. В мае 1859 года новый английский посол Фредерик Брюс прибыл в Пекин для обмена ратификационными грамотами по Тяньцзиньскому договору, дававшему ему право обосноваться в Пекине. Обнаружив, что главный маршрут следования – река Байхэ – перегорожена железными цепями и заостренными пиками, он приказал отряду английских моряков убрать препятствия. Однако китайские войска нанесли удар по группировке Брюса, открыв огонь из недавно укрепленных фортов Дагу в провинции Чжили. В результате последовавшего сражения было убито 519 и ранено 456 англичан [101] Brace Elleman, Modern Chinese Warfare, 1795–1989 (New York: Routledge, 2001), 48–50; Hsu, The Rise of Modern China, 212–215. .

Так, китайцы одержали первую победу в борьбе с более современными западными войсками, поколебавшую, по крайней мере временно, представление о их военной немощи. Пальмерстон направил лорда Элгина с поручением возглавить англо-французское наступление на Пекин и с приказом занять столицу и «урезонить императора». В отместку за «разгром в Дагу» и в знак демонстрации силы Элгин приказал сжечь императорский Летний дворец Юаньминъюань, уничтожив бесценные сокровища, – акт, до сих пор, почти полтора века спустя, вызывающий негодование в Китае.

Семидесятилетняя история сопротивления Китая западным нормам межгосударственных отношений в тот момент достигла своей неоспоримо критической точки. Усилия на дипломатическом фронте по затягиванию этого процесса не принесли ожидаемых результатов: сила столкнулась с превосходящей силой. Требования варваров о суверенном равенстве, когда-то отвергнутые в Пекине как смехотворные, вылились в угрожающую демонстрацию военного превосходства. Иностранные армии оккупировали столицу Китая и насадили западную трактовку политического равенства и посольских привилегий.

Но тут в бой вступает еще один претендент на свою долю китайского наследства. К 1860 году русские имели свое представительство в Пекине на протяжении почти 150 лет – духовную миссию, благодаря которой Россия была единственным европейским государством, получившим разрешение учредить свое представительство. Российские интересы в каком-то смысле совпадали с интересами европейских держав; Россия получала все привилегии, которые предоставлялись договорным державам без присоединения к периодической демонстрации силы со стороны Англии. С другой стороны, главной целью было пойти дальше распространения православия в Китае или ведения прибрежной торговли. Она замышляла воспользоваться упадком цинов, чтобы расчленить китайскую империю и присоединить к себе «внешние доминионы». Россия, в частности, положила глаз на слабо управляемые и нечетко демаркированные просторы Маньчжурии (родина маньчжуров на северо-востоке Китая), Монголию (в то время степное пространство полуавтономных племен на севере Китая) и Синьцзян (пространство из гор и пустынь на дальнем западе, населенное в те времена преимущественно мусульманскими народностями). Для этого Россия постепенно и намеренно продвигалась и расширяла свое присутствие вдоль этих приграничных районов, завоевывала благосклонность местных князьков, предлагая им должности и материальные блага и подкрепляя свои действия грозной кавалерией [102] Mary C. Wright, The Last Stand of Chinese Conservatism: The T'ung-Chih Restoration, 1862–1874, 2nd ed. (Stanford: Stanford University Press, 1962), 233–236. .

В период максимальной опасности для Китая Россия проявила себя как колониальная держава, предложившая посреднические услуги в конфликте 1860 года, что было, по сути, одной из форм угрозы вмешательства. Мастерская – другие могли бы ее назвать двуличной – дипломатия поддерживалась открытой угрозой применения силы. Молодой граф Николай Павлович Игнатьев, умный и хитрый царский полномочный представитель, сумел убедить китайский двор в том, что только Россия может обеспечить вывод западных оккупационных сил из китайской столицы и убедить западные державы в том, что только Россия сможет обеспечить выполнение Китаем обязательств по договорам. Облегчив англо-французское продвижение на Пекин путем предоставления карт и разведданных, Игнатьев, с другой стороны, убедил оккупационные силы в том, что с приближением зимы река Байхэ – водный путь в и из Пекина – замерзнет и таким образом армия окажется окруженной враждебно настроенными толпами китайцев [103] Hsu, The Rise of Modern China, 215–218. .

За эти услуги Москва получила поразительный выкуп в виде территории: широкая полоса земли в так называемой Внешней Маньчжурии вдоль тихоокеанского побережья, включая город Владивосток [104] Комментируя с сарказмом потерю Владивостока 115 лет назад (и в связи с встречей в верхах между президентом Фордом и генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым в этом городе), Дэн Сяопин сказал мне, что разные названия этого города, данные китайцами и русскими, отражали их соответствующие цели: название на китайском языке примерно означало город «Залива трепангов», а русское название означало «Владеть Востоком». «Я не думаю, что есть какое-то другое значение, кроме того, что есть на самом деле», – добавил он. . Одним махом Россия приобрела крупную новую военно-морскую базу, форпост на Японском море и 350 тысяч квадратных миль территории, когда-то считавшейся китайской. Игнатьев также провел переговоры о положении об открытии Урги (ныне Улан-Батор) в Монголии и города Кашгар на далеком западе Китая для торговли с Россией и учреждения там консульств. Унижение было усилено тем, что Элгин, в свою очередь, обеспечил для Англии расширение колонии в Гонконге за счет соседней территории Цзюлун. Китай попытался заручиться поддержкой России на случай еще одного нападения договорных держав, господствовавших в китайской столице и на побережье, но в эпоху китайской слабости «использование варваров против варваров» не обходилось без жертв.