Генри Киссинджер - О Китае

На протяжении больших отрезков времени Япония почти полностью отошла от внешних дел, как будто даже кратковременные контакты с внешним миром могли бы скомпрометировать ее уникальный статус. Если речь все же шла об участии Японии в международном порядке, то это происходило через ее собственную систему принесения дани теми, кто проживал на островах Рюкю (в настоящее время это остров Окинава и расположенные рядом острова) и в разных королевствах на Корейском полуострове. Как ни парадоксально, но японские лидеры переняли один из типичнейших китайских институтов как способ подчеркнуть свою независимость от Китая [125] О классической концепции порядка принесения даров см. Michael R. Auslin, Negotiating with Imperialism: The Unequal Treaties and the Culture of Japanese Diplomacy (Cambridge: Harvard University Press, 2004), 14; and Marius B. Jansen, The Making of Modern Japan (Cambridge: Belknap Press, 2000), 69. .

Другие азиатские страны принимали правила китайской системы уплаты дани, называя свою торговлю «уплатой дани», лишь бы получить доступ на китайские рынки. Япония отказывалась вести торговлю с Китаем под видом принесения дани. Она настаивала по меньшей мере на равноправии с Китаем, если не на превосходстве над ним. Несмотря на естественные торговые связи между Китаем и Японией, обсуждение вопросов торговли в XVII веке зашло в тупик, поскольку ни одна из сторон не шла на соблюдение протокола, вытекающего из претензий той или другой стороны на свое центральное положение в мире [126] Jansen, The Making of Modern Japan, 87. .

Если сфера влияния Китая увеличивалась и уменьшалась вдоль его больших границ в зависимости от мощи империи и окружающих ее племен, то японские руководители приходили к пониманию связанной с безопасностью дилеммы как к более решительному выбору. Обладая чувством превосходства такой же силы, как и у китайского двора, но считая, что допустимый предел погрешности для них гораздо меньше, японские государственные деятели с большой бдительностью смотрели на запад – на континент, где господствовали сменяющие друг друга китайские династии (часть из них распространяла свои символы власти на Корею, ближайшего соседа Японии), – и склонны были видеть в нем угрозу для своего существования. Поэтому в японской внешней политике часто происходили перемены, временами до удивления неожиданные, особенно заметные в периоды между равнодушным отношением со стороны материковой Азии и дерзкими попытками завоевания, мотивированными желанием втянуть Японию в систему китаецентристского порядка.

Япония, как и Китай, в середине XIX века столкнулась с европейскими кораблями, использующими неизвестную технологию и несущими превосходящие по силе войска. В случае с Японией это произошло в 1853 году, когда у берегов Японии остановились «черные корабли» [127] Японцы так назвали эти суда, поскольку это были пароходы, выпускающие черный дым. – Примеч. пер. американского командующего Мэтью Перри. Но Япония пришла к иному, нежели Китай, выводу в результате брошенного ей вызова: она открыла двери иностранным технологиям и тщательно изучила их властные институты в попытке самой повторить подъем, которого добились западные державы. (В Японии этому решению способствовал тот факт, что иностранные идеи не воспринимались через призму проблемы опиумного пристрастия, которого Японии удалось во многом избежать.) В 1868 году император Мэйдзи в своей клятве Пяти пунктов объявил о решении Японии: «Знания будут заимствоваться у всех наций мира, и устои императорской власти, таким образом, будут укрепляться» [128] Цитируется по: Chen, China and the West, 431. .

Эпоха реформ Мэйдзи в Японии и стремление освоить западные технологии открыли дверь потрясающему экономическому прогрессу. По мере развития современной экономики и грозного военного аппарата Япония начала требовать получения таких же выгод, которые могли себе позволить западные великие державы. Правящая элита страны сделала вывод, озвученный Симадзу Нариакира, сегуном и главным поборником технологической модернизации Японии XIX века: «Если мы возьмем на себя инициативу, мы сможем доминировать; если нам это не удастся, будут доминировать над нами» [129] Masakazu Iwata, Okubo Toshimichi: The Bismarck of Japan (Berkeley: University of California Press, 1964), цитируется Wang Yusheng, China and Japan in the Last Sixty Years (Tientsin: Та Kung Pao, 1932–1934). .

Еще в 1863 году Ли Хунчжан считал, что Япония станет главной угрозой безопасности Китая. Задолго до реформ Мэйдзи Ли писал о реакции Японии на вызовы Запада. В 1874 году, после того как Япония воспользовалась инцидентом между тайваньскими племенами и командой пострадавшего в столкновении судна с островов Рюкю, чтобы направить карательную экспедицию [130] Поводом для кризиса 1874 года послужило кораблекрушение судна с островов Рюкю и высадка команды на юго-восточный берег Тайваня, где матросы были убиты тайваньскими аборигенами. Когда Япония потребовала в жестких тонах выплатить компенсацию, Пекин вначале ответил, что он не несет юридической ответственности за некитаизированные племена. В соответствии с традиционными китайскими воззрениями, в этом была определенная логика: «варвары» не входили в зону ответственности Пекина. Если рассуждать в современных юридических и политических терминах, то тут, конечно, был сделан большой просчет: это означало, что Китай не осуществляет полную власть над Тайванем. Япония ответила организацией карательной экспедиции на остров, чему цинские власти оказались неспособными воспрепятствовать. Токио потребовал от Пекина выплатить контрибуцию, которую богатая империя того времени была готова заплатить, но из-за которой не была готова воевать. (Alexander Michie, An Englishman in China During the Victorian Era, vol. 2 [London: William Blackwood & Sons, 1900], 256.) Кризис дополнительно усугубился еще и тем, что Пекин и Токио высказывали притязания на острова Рюкю как на страну-данника; после кризиса эти острова отошли к Японии. См. Hsu, The Rise of Modern China, 315–317. , Ли писал о Японии:

«Ее мощь день ото дня нарастает, ее амбиции тоже совсем не маленькие. В силу этого она осмеливается демонстрировать свою силу на восточных берегах, ненавидит Китай и дошла до того, что вторглась на Тайвань. Хотя разные европейские державы обладают мощью, они все-таки расположены в 70 тысячах ли от нас, в то время как Япония находится близко, совсем по соседству, высматривая наши отдаленные и неосвоенные места. Несомненно, она станет постоянной и немалой проблемой для беспокойства Китая» [131] Teng and Fairbank, eds., China's Response to the West, 71. .

Изучая неповоротливого гиганта, находящегося на западе от Японии, его все возрастающие, но ничем не подкрепленные претензии на мировое господство, японцы стали задумываться о вытеснении Китая из числа господствующих в Азии держав. Борьба между претензиями этих двух конкурентов проявилась весьма остро в стране, ставшей местом сосредоточения амбиций большего гиганта, – в Корее.