Коллектив авторов - Политические партии Англии. Исторические очерки

В 1678 г. политические условия изменились в пользу «партии страны», благодаря двум обстоятельствам: во-первых, содержание Дуврского договора перестало быть тайной и. во-вторых, – разоблачение планов «папистов» в так называемом «католическом заговоре», который современники и историки склонны полагать «блестящей мистификацией» [193] Burnet's History. Р. 102. . Все слои общества откликнулись по-своему на эти события, но волна ненависти к католикам буквально захлестнула страну. Под подозрением оказалась сама королева и ее секретарь, чьи покои подверглись обыску, все это, несомненно, затронуло политический и моральный престиж монархии. «Разрушение и гибель могут наступить, если герцог Йорк или другой папист займет трон», – читаем в адресе фригольдеров. Угроза, исходящая от легализации католицизма, расшифрована подробно в многочисленных памфлетах [194] A fifth Collection of papers relating to the present juncture of England. London. 1689. .

По мере разоблачения «католического заговора» обнажались болезненные узлы политического режима Реставрации, указывающие на его внутреннюю непрочность. За страхом перед католической опасностью стояли не только нерешенность конфессиональных вопросов, но и внутри династические проблемы, уязвимость самого института монархии, а также в совокупности весь парламентский опыт противостояния Карлу II, отразивший заметные успехи в укреплении позиции парламента. Конъюнктурные колебания имели в своем основании процессы, происходящие в глубинах английского общества и способствующие образованию силы, которой ранние виги, во всяком случае, в своей «нижней» части, сознательно воспользуются. Противоречивая картина складывалась из взаимодействия многих факторов, подтвержденных документами «Календарей» [195] Calendar of State Papers. Domestic. 1677–1678. London. 1911. P. 8, 95, 115,647(далее – CSPD). . Наконец, – пресвитерианское восстание виггаморов в Шотландии, в период работы уже «вигского» парламента, как реакция на убийство англиканского архиепископа. Типичным для того времени парадоксом представляется подавление этого восстания войсками Карла II под командованием герцога Монмута, бастарда, протестанта по вере и по убеждениям, креатуры Шефтсбери и претендента на трон и в то же время активного члена «Клуба зеленой ленты».

Кризис режима Карла II стал временем апробации сил, и хотя победа осталась за королем, сценарий конституционной борьбы должен был иметь развитие. Роспуск парламента после 18 лет работы и назначение новых выборов в 1679 г. предоставили в распоряжение «партии страны» новый шанс. Шефтсбери обратился к испытанной им тактике широкой агитации, что было отмечено наблюдателями [196] Turbervill A. P. 41. . Ему противостоял Дэнби с его открытым нажимом на местную администрацию и откровенным подкупом членов парламента. В результате выборов в марте 1679 г.

палата общин с большим преимуществом позволила занять скамьи представителям «партии страны». Список тем для дебатов был продиктован сложившейся обстановкой, а возбуждение антиправительственных настроений побуждал современников делать сравнения с 1640 годом. В официозных документах Лестранжа, ответственного за цензуру, утверждалось, что «партия страны» стремится разрушить королевскую власть, отняв деньги, милицию, кредит и друзей. Однако национальное сознание, травмированное опытом гражданских войн, было восприимчиво и к компромиссу. Еще до открытия сессии парламента король предложил свой вариант реформирования власти: брат короля герцог Йорк должен покинуть Англию и отправиться на континент, граф Дэнби не только лишался своего поста, но и подвергался заключению в Тауэр, исполнительная власть переходила под управление коллегиального органа в лице Тайного совета, расширенного до 30 человек, представляющих обе группировки в составе 15 человек старых членов и 15 новых из выборных от обеих палат. Место председателя было предложено графу Шефтсбери [197] EHD.P. 101–102. . Совет не стал жизнеспособным органом, но к проекту об исполнительной ветви власти, подконтрольной парламенту, политическая мысль обращалась неоднократно. Таким образом, король обозначил пределы своих уступок.

Средоточием противостояния в открывшейся сессии стал Билль об исключении герцога Йорка из престолонаследников, вынесенный на обсуждение палаты общин 15 мая 1679 г. Ричардом Гемпденом, сыном знаменитого оппозиционера в Долгом парламенте при Карле I [198] PH. Р. 1131–1132. . Общим мотивом выступлений сторонников билля было указание на несовместимость сосуществования «папистского» короля и протестантской религии, но для вигов характерен следующий аргумент: «Что сказал бы нам народ, если бы мы ничего не предприняли в парламенте?» Данный билль так и не успел стать законом ни в этом парламенте, ни в его следующих созывах в 1680 и 1681 гг., поскольку король на основании своей прерогативы подверг их роспуску, не дав биллю пройти процедуру утверждения. Эти парламенты вошли в английскую историю под именем «вигских» не только по причине их состава, но и по сумме проблем, которые были поставлены в ходе обсуждения Билля об исключении и на фоне общественно-политической обстановки вне стен парламента, влияющей на позиции членов парламента. В ходе дебатов [199] Ibid. Р. 1174. подверглась осмыслению сама традиционная формула «король в парламенте», когда менялся баланс между всеми ветвями власти и появлялись представления о значимых политических ценностях. Требование защиты протестантской религии, регулярного созыва парламента, соблюдения права подданных на петиции, свободы высказывания в парламенте и широкая гласность дебатов, новое истолкование понятий закона и законности, принятие поправок к Habeas Corpus Act, отстаивающего права личности, – пусть в первом приближении, – разрешали оппонентам вигов указывать на опасную предсказуемость последствий такой позиции. Однако стремление оградить протестантство в сочетании с верностью легитимной монархии открывало дорогу к сближению отдельных представителей вигов и тори: «Когда я говорю против папства, я говорю в пользу королевской фамилии», – так выразил эту позицию сэр Уиннигтон.

Архитектура власти, проходившая испытание в ходе кризиса 1670-х – начала 1680-х гг., имела в своей структуре не только политические преобразования, но и предполагала средства их достижения. Выбор последних предопределил политическое своеобразие первых вигов. Оппозиция не вышла за границы легальной активности, более того, королю удалось расколоть ее ряды, привлечь на свою сторону немногочисленную, но влиятельную часть в обеих палатах. Но организация Шефтсбери предвыборных кампаний, умение использовать как истинные протестантские интересы, так и фальшивое орудие в лице герцога Монмута, опора на общее недовольство в стране обеспечивали ему угрожающе широкую поддержку. «Многие вообразили, что готовится новая гражданская война» [200] Burnet History. Р. 70. . После роспуска Оксфордского парламента в 1681 г., у вигов не оставалось реального выбора средств борьбы.