Владимир Хандорин - Национальная идея и адмирал Колчак

Еще дальше пошел нижегородский историк Ф. А. Селезнев, [43] Селезнев Ф. А. Конституционные демократы и буржуазия (1905–1917). Нижний Новгород, 2006; Селезнев Ф. А. Кадетская партия в 1905–1917 гг.: экономическая программа и отношения с буржуазией: автореф. дис. … д-ра ист. наук. Нижний Новгород, 2007 и др. выдвинувший тезис об «антибуржуазном» характере кадетской партии. Одним из его аргументов стал тот факт, что из всех кадетских лидеров открыто называл свою партию либеральной один П. Б. Струве; сами же «отцы» партии считали своим предтечей А. И. Герцена, а не западников. Не думается, однако, что эти аргументы достаточны для далеко идущего вывода об «антибуржуазности». И затушевывание термина «либеральный», и апелляции к памяти Герцена, колебавшегося между либерализмом и социализмом, вполне объяснимы стремлением кадетов к расширению своей социальной базы. Впрочем, историк оговаривался (вслед за А. Я. Аврехом [44] Аврех А. Я. Указ. соч. С. 29. ), что сближение буржуазии с кадетами началось накануне Первой мировой войны ввиду роста ее оппозиционности. Более интересен вывод Ф. А. Селезнева о том, что в среде буржуазии наиболее близки к кадетам (помимо представителей издательского бизнеса, что легко объяснимо) были горнопромышленники, больше других страдавшие от чрезмерной бюрократической опеки царского правительства. [45] Селезнев Ф. А. Конституционные демократы и буржуазия… С. 108.

Крайне спорное положение выдвинул М. Н. Барышников, считавший, что либерализм вообще был несвойствен русской буржуазии. [46] Барышников М. Н. Политика и предпринимательство в России. СПб., 1997. Такое утверждение может быть применимо к наиболее патриархальным слоям купечества конца XIX в. и к части спекулятивно-хищнических слоев буржуазии начала ХХ в., но никак не для предпринимательского класса в целом. Постепенное сближение все большего числа его активных представителей с октябристами и кадетами (особенно в годы Первой мировой войны, революции и Гражданской войны) наглядно иллюстрируется ростом их удельного веса в центральных и местных комитетах этих партий. Классической либерально-буржуазной партией были прогрессисты (в Сибири, впрочем, не представленные).

Одновременно другие исследователи отстаивали традиционную концепцию «буржуазного» характера либеральных партий России. [47] Костюченко И. Ю. Кадеты и третьеиюньская политическая система: автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1993; Пушкарева Ж. Ю. Кадеты и избирательные кампании в Государственную думу 1–4 созывов: дис. … канд. ист. наук. М., 1998.

Дискуссии вызывает и политическая эволюция кадетской партии после Октября, оказавшая влияние на идеологию Белого движения. Оспаривается принятый в СССР тезис об однозначно монархическом характере этой идеологии, не подкрепленный достаточным количеством документов; но его нельзя считать и целиком опровергнутым. Любопытно, что в оценке эволюции кадетов от демократизма к колчаковской диктатуре как «реакционной» отчасти сходятся приверженцы советской традиции [48] Коломыцева Л. М. Конституционные демократы в Сибири: февраль 1917 – начало 1918 гг.: дис. … канд. ист. наук. Томск, 1993; Кокоулин В. Г. Политические партии в борьбе за власть в Забайкалье и на Дальнем Востоке (октябрь 1917 – ноябрь 1922 г.). Новосибирск, 2002 и др. и ряд сторонников либеральных и демократических взглядов, [49] Рогачев А. Г. Альтернативы российской модернизации: сибирский аспект (1917–1925). Красноярск, 1997; Зимина В. Д. Белое движение и российская государственность в период Гражданской войны: дис… д-ра ист. наук. Волгоград, 1998; Василевский В. И. Забайкальская белая государственность в 1918–1920 гг.: краткие очерки истории. Чита, 2000; Ципкин Ю. Н. Белое движение в России и его крах (1917–1922). Хабаровск, 2000; Штырбул А. А. Политическая культура Сибири: Опыт провинциальной многопартийности (конец XIX – первая треть ХХ в.). Омск, 2008; Нам И. В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917–1922). Томск, 2009 и др. хотя последние осуждают и большевистский экстремизм. Впрочем, откровенно ортодоксальных историков-марксистов осталось сравнительно немного. [50] Особенно это характерно для В. Г. Кокоулина, который даже эсеров именует в стиле 30-х гг. «реставраторами капитализма», указывая на поддержку ими в 1918 г. денационализации предприятий и игнорируя тот факт, что эта мера рассматривалась как временная и вынужденная.

Позиции демократических критиков «белой» идеологии местами непоследовательны. Так, В. Д. Зимина сначала говорила о белогвардейских режимах как о «диктатуре ради демократии», позже – как о «бюрократии при диктатуре» и о «бонапартизме», [51] Гражданов Ю. Д., Зимина В. Д. Союз орлов. Белое дело России и германская интервенция в 1917–1920 гг. Волгоград, 1997; Зимина В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России: политические режимы Гражданской войны (1917–1920 гг.). М., 2006. С. 96–97, 99. преувеличивала их зависимость от Антанты, хотя на ошибочность этой точки зрения указывали еще в советское время Г. З. Иоффе и военный историк Г. Х. Эйхе. [52] Эйхе Г. Х. Опрокинутый тыл. М., 1966; Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977. Преобладающую роль кадетов в идеологии Белого движения Зимина объясняла их гибкостью, надклассовыми и надпартийными лозунгами, направленными на консолидацию антибольшевистских сил. [53] Зимина В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России… С. 96. Интересно рассуждение о сочетании в «белой» государственности всех трех типов господства по классификации М. Вебера, оценивающее ее как переходный тип от традиционного к рациональному с элементами харизматического, а с точки зрения теории модернизации – как вариант «догоняющей модернизации» России. [54] Зимина В. Д. Белое движение и российская государственность… С. 9, 24. Попытку соединить теорию модернизации с культурно-цивилизационным подходом по данной тематике предпринял красноярский историк А. Г. Рогачев. Утверждая, что Россия «шла по пути традиционной модернизации», характерному для Японии (а позднее – Южной Кореи, Тайваня, Сингапура), он соглашается с марксистами в том, что страна страдала от недостатка капиталистического развития. Главную ошибку кадетов в 1917 г. Рогачев видит в том, что они оказались «прикованы к милитаристской тележке», не учли антивоенных настроений масс, а роковую слабость Временного правительства – в неумении использовать на местах потенциал земско-городского самоуправления и «комитетов общественной безопасности» в противовес Советам, которые он удачно назвал «органами сословной демократии» низших слоев населения. [55] Рогачев А. Г. Указ. соч. С. 63–64, 87. Рогачеву свойственны и спорные утверждения (вроде того, что А. В. Колчак был «ставленником демократии»), и фактические ошибки. С близких позиций писал о режиме Колчака В. В. Журавлев. [56] Журавлев В. В. К вопросу о характере политического режима на востоке России в период правления А. В. Колчака // Гражданская война в Сибири. Красноярск, 1999. С. 34–41. В работах И. В. Нам заметна идеализация Временного Сибирского правительства в противовес Колчаку и кадетам.