О. Дорошенко - Христианство

Первым императором, который запретил христианство специальным законом, был государь-философ Марк Аврелий (161–180). Император Септимий Север (193–211) не преследовал христиан за их вероисповедание, но приказал наказывать за прозелитизм – обращение язычников в христианскую веру. При этих просвещенных императорах наибольшего размаха гонения достигли в провинциях. Кроме того, ненависть плебса к христианам часто приводила к погромам и убийствам без всякого суда и следствия. Минуций Феликс в диалоге «Октавий» так формулирует устами одного персонажа отношение толпы к христианам: «Из самых низших подонков собрались там невежды и легковерные женщины, которые из-за подверженности чужому влиянию, свойственной их полу, и без того попадаются на любую удочку: они образуют общую банду заговорщиков, которая братается не только при празднествах с постом и недостойной человека пищей, но и в преступлениях, подозрительное, светобоязненное общество, немое на людях и болтливое по углам; они пренебрегают храмами, как будто они могильщики, плюют перед изображениями богов, высмеивают священные жертвоприношения; глядят свысока – можно ли вообще об этом упоминать? – с сожалением на наших жрецов; сами полуголые, они презирают должности и звания. О невообразимая глупость, о безграничная наглость! Они считают нынешние пытки ничем, потому что боятся неизвестных будущих, потому что боятся умереть после смерти, а сейчас умереть не боятся. Ложная надежда на воскрешение утешает их и лишает всякого страха». Как видим, христианам вменяли в вину даже не какие-то конкретные пороки, а то что в их среде даже выходец из низов общества, даже женщина (существо в античном мире презренное) обретает достоинство, позволяющее презирать должности и звания и с отвагой смотреть в лицо смерти.

Среди христиан зародился культ мучеников. Нужно заметить, что греческое слово, переведенное на русский как «мученик», на самом деле дословно означает «свидетель». В первое время «свидетелями» называли всех, кто проповедовал Христа язычникам, впоследствии – тех, кто был за это свидетельство убит. Поскольку из казни часто делали массовое зрелище, многие люди бывали потрясены мужеством христиан, в том числе людей, которым мужество было «не положено по штату»: женщин, детей и рабов. Акт мученичества сам по себе становился проповедью и способствовал обращению множества людей. Очень показательна в этом смысле история сорока мучеников Севастийских. На тот момент христианство эдиктом императора Константина уже было разрешено в империи, но соправитель Константина Ликиний решил не соблюдать им же подписанный эдикт. В Малой Азии, находившейся под его юрисдикцией, в войсках служило довольно много христиан. В Севастии – городе на территории нынешней Армении – получили приказ о том, что все воины обязаны принести жертвы языческим богам. Один из отрядов местного гарнизона полностью состоял из христиан, давно уже исповедовавших свою веру в открытую. Они, естественно, отказались подчиниться приказу. Тогда в холодный мартовский день весь отряд загнали в скованное льдом озеро. На берегу поставили баню, где отрекшийся мог бы отогреться. Один из воинов, не выдержав мучений, побежал в баню, но умер, едва туда вошел – сердце не выдержало резкого перепада температур. Конечно, всеми участниками событий это было воспринято как Божья кара. И вот в какой-то момент один из охранников бросил оружие, сорвал с себя доспехи и одежду и вошел в озеро к остальным, чтобы дополнить отряд снова до ровного числа. Он не был христианином до этого момента, но обратился, видя несгибаемую твердость товарищей. В конце концов все сорок воинов были убиты палками, а тела их сожжены. Надо ли говорить, как это деяние потрясло окрестности и сколько обращений произошло вскоре.

Умножению числа христиан способствовали не только усилия проповедников и отвага мучеников. Были еще две причины, одну из которых можно назвать духовной, вторую – социальной.

Первая причина состояла в том, что античное язычество поразил глубокий духовный кризис. Образованные люди не могли всерьез поклоняться слишком любвеобильному Зевсу-Юпитеру, вору Гермесу, насильнику Нептуну и т. д. В высших слоях общества начали распространяться египетские и азиатские культы, тяготеющие к мистицизму. В простонародье больше внимания уделялось мелким местным богам, духам лесов и рек, суевериям, гаданиям, колдовству. Поклонение «отеческим богам» для многих сделалось формальностью, жестом. Осознание этого было настолько четким, что сложилась пословица: «Авгуры не могут смотреть друг на друга без улыбки». Авгурами назывались государственные жрецы-гадатели, вопрошавшие богов об успехе державных предприятий. Из поговорки понятно, что люди считали их действия почти открытым жульничеством. И уж конечно, сами императоры, будучи в большинстве своем людьми умными, прекрасно понимали, какова цена их «божественности».

Людей, испытывающих по-настоящему сильную духовную жажду, эта синтетическая пища насытить не могла. Восточные культы, вроде культа Митры, тоже вскоре исчерпали свою таинственность – и тогда внимание людей привлекал непознаваемый, трансцендентный, непостижимый Бог иудеев. Но иудеи, как было сказано выше, исчерпали мессианский запал и замкнулись в себе, пестуя национальную и религиозную исключительность. Таким образом человек ищущий, горячий с неизбежностью приходил к христианству.

Вторым, социальным, фактором было снижение рождаемости в Римской империи. Римляне, вполне развитая нация, широко пользовались разными способами контрацепции. Кроме того – сейчас не любят об этом вспоминать – повсеместно практиковалось убийство новорожденных, так называемое «оставление»: младенца выносили в пустынную местность за городом и оставляли умирать от голода и холода. Этот кризис назревал уже давно – еще Октавиан Август (I век до н. э.) назначил премию родителям за каждого невыброшенного ребенка, но эти меры ничего не давали: население Рима становилось все меньше год от года, оно пополняясь не столько за счет рожденных детей, сколько за счет получавших гражданство жителей провинций.

Христиане не только отказывались выбрасывать детей, но и часто подбирали и усыновляли выброшенных. Неудивительно, что они в конце концов стали в империи весьма многочисленным меньшинством, с которым уже нельзя было не считаться. К началу IV века христиан или сочувствующих им можно было встретить везде – в армии, в Сенате, в магистратах.

Перед лицом духовного кризиса и растущего влияния христиан некоторые императоры усиливали гонения – так сделал Диоклетиан, разумный и дальновидный правитель, многое сделавший для укрепления распадающейся империи. Он считал, что для этого необходимо укреплять власть императора, а значит, уничтожать все, что ставит под сомнение ее божественный авторитет.