Валентин Мордасов - Кто кем побежден тот тому и раб

Мать осужденного бросилась к своему братуподвижнику и умоляла его спасти осужденного. Но Пимен оказался непреклонным: он не допустил к себе сестру и отказался ходатайствовать о ее деле.

Когда правитель узнал об этом «упрямстве», он изменил свое решение и велел сообщить Пимену, что его племянник будет прощен, если подвижник, по крайней мере, напишет просьбу об его освобождении. На это Пимен ответил таким письмом: «Если заключенный достоин казни – казни его; если же вина его не столь тяжка, то назначь ему наказание и отпусти».

Правитель так был поражен этим беспристрастием, что повелел немедленно же освободить осужденного.

Но не оставили Пимена в покое его почитатели. Народ стал осаждать подвижника своими нуждами, и, видя нарушение своего уединения, Пимен оставил свой скит и удалился в пустыню. Долго ходил он по разным местам, пока снова не возвратился на место первоначального своего подвига. Здесь он и окончил свою богоугодную жизнь в 450 году.

«Авва Моисей сказал: послушание бывает за послушание. Если кто слушает Бога, и Бог того послушает» (Древний патерик).

Чего же удивляться, что молитвы наши часто не бывают успешны; причина этого в том, что мы не живем по воле Господа Бога, но по своей и диавольской. Стоит только начать исполнять какую-нибудь одну заповедь – например, «любите врагов» – и молитвы будут многоплодны.

«Ничего так не любит диавол, как если найдет человека, который не вопрошает другого и не советуется с могущим наставить его на добро: тогда враг удобно прельщает самочинника и уловляет его во всем, что он совершает и считает за добро» (преподобный Феодор Студит).

Когда пустынная обитель преподобного Евфимия Великого обратилась в многолюдную лавру, тогда эконом, закупив для потребы монастырской несколько рабочего скота, просил одного из братии, именем Авксентий, принять на себя должность пастуха, находя его более других способным к тому; но Авксентий отказался… Пригласивши двух пресвитеров (иеромонахов), эконом вместе с ними упрашивал Авксентия взять на себя эту службу, но тот не послушался и их. Эконом рассказал о непослушании Авксентия преподобному Евфимию. Преподобный, призвав непослушного инока, сказал ему: «Послушай нас, чадо, и прими возлагаемое на тебя послушание». Но он отвечал: «Не могу, честный отче, мне препятствуют исполнять это три причины: первая – это то, что я иноплеменник и не могу говорить на местном языке, вторая – страх греховного падения, третья – что, имея попечение о скоте, я уже не буду в состоянии сидеть в келье в безмолвии и Богомыслии». Великий Евфимий сказал ему: «Молим Бога, чтобы ты не получил никакого вреда от всего того, ибо Бог знает, что ради страха пред Ним ты служишь рабам Его. Послушай Господа, глаголющего: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить, и еще: не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца».

Но и после таких увещаний преподобного Авксентия он не послушался. Тогда преподобный сказал ему: «Мы, чадо, советуем тебе, что для тебя полезно, а ты не слушаешь; увидишь, какова награда за неповиновение». И тотчас Авксентий упал на землю в припадке беснования, трепеща и трясясь; присутствовавшие же отцы просили за него святого, и тот, едва умоленный, поднял его и, знаменовав знамением креста, исцелил. Пришедши в себя, Авксентий, припав к ногам святого, просил прощения. Святой сказал ему: «Послушание есть добродетель, ибо Бог послушание требует паче, нежели жертвы; преслушание же соделывает смерть».

Потом, сотворив об Авксентии молитву, преподобный Евфимий благословил его и сказал: «Се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет». После этого Авксентий принял возложенное на него послушание и исполнял его с усердием.

«Великого рода и сана, исполненный всякой мудрости, святой Иоанн Дамаскин со всем усердием повинуется старцу простому, и своими чистыми руками очищает все нечистые места в монастыре» (ЧетьиМинеи, 4 декабря).

«Авва Павел приказывает своему ученику, авве Иоанну, связать и привести к себе гиену; ученик, повинуясь без страха и рассуждения, связывает и приводит ее» (Достопамятные сказания. С. 147).

«Ученик преподобного Венедикта, отрок Плакида, тонет посреди реки; видя то прозорливыми очами, преподобный посылает другого своего ученика Мавра спасти его; бежит Мавр, полный желания исполнить приказание аввы, спасает отрока из воды и, спасши, узнает, что бежал по воде, как по суху» (Четьи-Минеи, 14 марта).

«Другой страсти, более пагубной, чем зависть, и не зарождается в душах человеческих: как ржавчина изъедает железо, так зависть разъедает душу, в которой обитает. Лучше же сказать, как о змеях говорят, что они рождаются, прогрызая носившую их утробу, так и зависть обыкновенно пожирает душу, в которой зарождается.

Зависть есть скорбь о благополучии ближнего, поэтому у завистливого никогда не бывает недостатка в печалях и огорчениях. Завистливый ждет одного утешения – видеть падение кого-либо из возбуждающих его зависть; один предел ненависти: увидеть, что внушавший зависть из счастливого стал несчастным и возбуждавший соревнование сделался жалким. Зависть вооружила Каина на убийство. Каин видел честь от Бога и истребил отличенного честию, – впал в братоубийство, не имея сил побороть зависть. Для чего, земнородный, ты идешь войною против человека, который имеет у себя несколько благ и не сделал ущерба твоим благам? Если же ты, будучи облагодетельствован, негодуешь, то не завидуешь ли собственной выгоде? Зависть есть самый непреодолимый род вражды: других недоброжелателей делают более кроткими благотворения, а завистливого еще более раздражает сделанное добро, – он более огорчается силою благодетеля, нежели чувствует благодарность за сделанное для него. Завистливые своею жестокостью превосходят самого неукротимого из зверей: псы, если их кормят, делаются кроткими, львы, когда за ними ходят, становятся ручными, а завистливые еще более свирепеют, когда им оказываются услуги.

Чем сильнее зависть действует в человеке, тем тягостнее имеющему ее в себе. Сильно брошенные стрелы, попадая во что-нибудь твердое, отлетают назад, к тому, кто их пустил: и движения зависти, не делая вреда предмету зависти, наносят удары завистнику. Завистливых можно узнавать и по самому лицу: глаза у них тусклы, щеки впалы, брови нависли, душа, возмущенная страстью, не имеет верного суждения о предметах. У них не похвально ничто, достойное соревнования и внимания. Как коршуны, пролетая мимо многих мест приятных и благоухающих, стремятся к чему-либо зловонному, и как мухи, минуя здоровое, поспешают на гной, так завистливые не смотрят на светлость жизни, на величие заслуг, нападая на одно гнилое. И если кому случится в чем проступиться, они торопятся разгласить это.