Л. Вейнберг - Иерусалим. История Святой Земли (сборник)

Патриарх Досифей пишет, однако, в книге своей, что хотя иудеи, радуясь победе персов, полагали, что погибнет и самое имя христиан, ибо честное древо креста досталось в руки варваров, но они устыдились, когда опять вознесен был рог благочестивых. Сам Хозрой с честью охранял торжественное оружие креста и даже не смел вынуть его из запечатанного ковчега, в коем оставался неприкосновенным до дня возвращения в Иерусалим. Подобно как филистимляне, когда взяли кивот завета, поражены были от Господа, так и персы, похитив победоносное оружие Бога нашего, сами на себя восстали и говорили друг другу: «Пришел к нам Бог христианский; что будет с нами, когда теперь у нас чудодейственный скипетр живого Бога!» Посему описатель жизни св. мученика Анастасия-персиянина, Симеон, говорит, что когда знамение спасения нашего, разрешившее узы смерти и отъявшее силу греха, унесено было в Персию, то оно там обуздало нечестие и ослабило поклонение огню и, будучи само по видимому в плену, пленило души персов: поелику просветило сидящих в стране и сени смертной и возжгло в них тот внутренний огнь, который пришел возрещи на земле Спаситель и которым, в Ветхом завете, знаменован был видимым неугасимым огнем на жертвеннике.

Когда Иерусалимский патриарх Захария отведен был в плен, с частью граждан, и никого не оставалось для управления осиротевшею Церковью, избран был ее блюстителем Модест, архимандрит обители Феодосия Киновиарха, один из величайших мужей, каких даровал Господь обетованной земле; потомство назвало его вторым Веселеилом, строителем скинии, и Зоровавелем, обновившим Иерусалим; ибо он восстановил опять из развалин сожженное здание Св. Гроба, и церковь Голгофы, и самый Вифлеем, не опасаясь гонения иудеев, ни скитавшихся в Палестине персов. Мужественный император Ираклий, вооружившийся из Египта против нечестивого тирана Фоки и венчанный в Царьграде на его место, способствовал, своими сокровищами, благочестивому Модесту и вел переговоры с персами, но еще, обуреваемый другими войнами, не мог исхитить оружием Св. Града из-под их владычества в первые годы своего правления. Нашелся и другой великий помощник блюстителю Модесту – св. Иоанн милостивый, патриарх Александрийский, который, оплакав сперва, подобно пророку Иеремии, бедствия Св. Града, принял с отверстыми объятиями всех беглецов палестинских в Александрию, утешал плачущих, врачевал болящих и употреблял сокровища церковные на пропитание не имевших крова и на обновление разоренных святилищ. Он послал Модесту тысячу золотых и тысячу пудов железа, тысячу кулей пшеницы, столько же овец, тысячу мер сухой рыбы и столько же мехов вина и тысячу работников египетских с смиренною грамотою, в коей просил извинения, что не посылает ничего достойного храмов Господа Иисуса Христа: ибо и сам пламенно желал бы прийти трудиться, как простой каменщик, при сооружении храма Св. Воскресения, матери всех церквей. Писатель духовного луга Иоанн Мосх и будущий преемник Модеста Софроний находились тогда в Александрии при милостивом святителе и разделяли его заботы о бедствующих согражданах палестинских.

Благочестивый инок Антиох, сохранивший нам подвиги Модеста, говорит и о другом именитом настоятеле, Юстине, монастыря Анастасиева, лежавшего на расстоянии пути одного часа от Св. Града. Временно призрев у себя монашествующих великой лавры, из коей и сам происходил, Юстин строго соблюдал чин св. Саввы в собственной обители и в духе сего великого аввы управлял ею посреди обуревавших бед, так что мало-помалу собралось около него великое число иноков. Одним из учеников его был славный мученик персидский, запечатлевший своими страданиями исповедание имени Христова.

Анастасий был родом из Персии и научен волхвованиям от языческих родителей. Когда Честное Древо креста принесено было Хозроем, юноше языческому любопытно было знать, почему оказывают оному такое уважение христиане? То, что услышал о их вере, побудило его обратиться к истине, и, оставив броню воинскую, удалился он сперва в Иераполь; там принял его с любовью один из верных и, часто водя по церквам, объяснял иконы, их украшавшие. Особенно занимали Анастасия изображения подвигов мученических, и это было предзнаменованием, что сам некогда удостоится венца мученического. Потом пришел он в Иерусалим; представленный архимандриту Модесту, принял во святом крещении имя Анастасия и, желая совершенно оставить мир, постригся в обители Юстина; но и там из всех духовных чтений наипаче привлекало его описание мученических подвигов. Господь открыл ему и его игумену, в сновидении, предстоявшее мучение, и еще более укрепленный в пламенном желании пострадать за Христа, он причастился Св. Таин и, с благословения своего настоятеля, пошел в Кесарию, бывшую тогда в руках персов. Там схватили его воины, как соглядатая, и привели к правителю области, Марзавану, который, спросив его о вере и осыпав поруганиями и ударами, бросил в темницу. Анастасий, твердо исповедуя Христа, просил только своих мучителей снять с него рясу иноческую прежде ударов, чтобы не обесчестить сию одежду его славы. Днем и ночью молился он в темнице, остерегаясь нарушить покой того узника, с которым был вместе скован; и настоятель Юстин со всею братиею молились также, чтобы Господь дал ему силу довершить начатый подвиг; небесные видения утешали его в темнице. Между тем правитель спрашивал у царя Хозроя, что делать с пленником? Царь позволил отпустить его, если только в присутствии двух свидетелей скажет, что он не христианин. Анастасий с ужасом отверг такое предложение; тогда правитель решил отправить его в Персию, на суд царя; но так как в течение сего времени случился праздник обновления храма Иерусалимского, он позволил узнику идти отслушать литургию в одной из церквей Кесарийских в сопровождении двух иноков, присланных к нему от игумена Юстина, и его присутствие утешило христиан, возбудив упадший дух многих. Один из иноков сопровождал Анастасия и в Персию, чтобы потом известить о нем своего игумена.

Царь Хозрой послал сановника своего испытать веру исповедника; но Анастасий не хотел даже и отвечать ему по-персидски и отверг все предложения почестей и богатств. В течение нескольких дней терзали его жесточайшими муками, раздавили обе ноги под тяжелою доскою, вешали за руку, привязав камень к одной ноге; все напрасно: мученик остался неколебим. Верные навещали его в темнице, по дозволению стража, который был также из тайных христиан. Наконец царь повелел умертвить его с семьюдесятью другими пленниками. Их удавили одного за другим пред его глазами и в последний раз предлагали ему жизнь за отречение от христианства; он же отвечал сановникам царским: «Я думал, что вы рассечете меня на части ради Иисуса Христа; но если угрожаете мне только такою смертью, то благодарю Господа, что столь легким путем приобщает меня к славе своих мучеников». Голову его отсекли и послали Хозрою; но еще накануне он предсказал смерть свою христианам, говоря: «Знайте, что я завтра умру по милости Божьей, вы же, братия, освободитесь чрез немного дней, ибо убиен будет нечестивый царь». Скоро исполнилось его предсказание; тело мученика Анастасия выкуплено было последовавшим за ним иноком и положено в пустынной обители Сергиевой, а потом в собственном его монастыре.