Геннадий Егоров - Священное Писание Ветхого Завета

В том, что Моисей не ввел народ в землю обетованную, конечно, есть и глубокий символический смысл. Какой? Пророк Моисей в первую очередь ассоциируется с Законом и является его символом. В Евангелии имя Моисея тождественно Закону (см. Лк. 16: 29). Но если обетованная земля есть прообраз Царствия Небесного, а Закон не может ввести туда человека, то и Моисей приводит народ только до берега Иордана, где во главе его становится человек по имени Иисус. И уже он вводит израильтян в землю обетованную, что, конечно, является символом того, что Закон и пророки – до Христа, а после этого уже благодатью спасается человек и что закон является детоводителем ко Христу.

«А что и закон называется Моисеем, мы доказали уже это, представив свидетельства Писания. Ибо сказано: имут Моисеа и пророки (Лк. 16, 29), и: даже до днесь, внегда чтется Моисей, покрывало на сердце их лежит (2 Кор. 3, 15). Посему как по истории, когда скончался Моисей, Иисус ввел народ в Обетованную землю, так по кончине закона явившийся нам Иисус отверз благочестивым людям Небесное Царствие» [73, с. 194].

Затем рассказывается о том, как израильтяне подошли к земле обетованной. Им пришлось обогнуть землю идумеев (потомков Исава), так как Господь не разрешил с ними сражаться, а они не позволили пройти по их территории. Израильтянам пришлось встретиться и сразиться с теми народами, которые жили вокруг Ханаана: моавитянами, аммонитянами, аморреями (21-я гл.), – и повествуется о тех победах, которые силой Божиею одерживали израильтяне.

В 20-й главе рассказывается о смерти Аарона на горе Ор, и о том, что перед его смертью Моисей снял с него первосвященнические одежды и возложил на сына его Елеазара (Числ. 20: 28).

Следует обратить внимание на одно грозное чудо в силу его важного прообразовательного значения. В наказание за поднявшийся в очередной раз ропот Господь послал на израильтян ядовитых змей. Когда люди со страхом и покаянием обратились к Моисею, он по повелению Божию поставил медное изображение змея на древке. Ужаленный человек, взглянув на этого змея, оставался жив (Числ. 21: 5–9). Объяснение пророческому значению этого чуда дал Сам Господь Иисус Христос: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3: 14–15).

Повествование о продвижении израильтян по равнинам Моава содержит историю пророка Валаама (Числ. 22–24). Валаам – известный в Междуречье волхв – был специально вызван Валаком – царем Моавитским, чтобы проклясть Израиль (Числ. 22: 1–6). Четырежды Валаам благословляет израильтян, хотя Валак, царь моавитский, всячески уговаривает его проклясть и говорит, что он нанимал Валаама, чтобы проклинать их, а вместо этого тот благословляет. Благословление Валаама содержит следующее пророчество: «Вижу Его, но ныне еще нет, зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова, и восстает жезл (то есть символ власти) от Израиля» (Числ. 24: 17). Эти слова традиционно понимались Церковью как пророчество о происхождении от Иакова Христа, Мессии. Мессианские черты есть и в других благословениях Валаама: «преклонился, лежит, как лев и как львица, кто поднимет его? Благословляющий тебя благословен, и проклинающий тебя проклят» (Числ. 24: 9). Вы помните, что образ лежащего льва, которого никто не может поднять, если он этого сам не захочет, мы встречали уже в благословении Иаковом своих сыновей (Быт. 49: 9) и относили этот образ к воскресению Христову.

Однако тем не менее Валаам все-таки оказывает некоторую «услугу» тем, кто его нанимал (Числ. 31: 16). После нескольких побед, израильтяне уже жили в моавитских степях. Для того чтобы ослабить силу народа, Валаам советует моавитянам и мадианитянам послать женщин, чтобы склонить израильтян к блуду. За это Валаама впоследствии постигла гибель (Числ. 31: 8). Совет оказался эффективным. Израиль оказался на краю гибели. Прекращается это несчастье тем, что Финеес, внук Аарона, сын Елеазара, убивает израильтянина Зимри, одного из вождей колена Симеонова, который ввел в шатер свой мадианитянку (Числ. 25: 8).

Можно вспомнить, что мы говорили о благочестии и о различии судеб Симеонова и Левиина колен. Здесь это различие ярко проявилось. Ревность Финееса, которая вылилась в то, что он убил Зимри и мадианитянку, вменилась ему в подвиг, и Господь дает Финеесу завет мира и обещает ему постоянное пребывание его потомков в священстве (Числ. 25: 12–13).

Перед захватом земли обетованной Моисей делает новое исчисление израильтян, которое показывает, что никого уже не осталось из тех, кто вышел из Египта в возрасте старше 20 лет, кроме Моисея, а также Иисуса и Халева, тех двух соглядатаев, которым Господь обещал, что за их твердость и мужество они увидят землю обетованную. При исчислении колено Симеоново оказалось самым малочисленным.

Некоторое смущение может вызвать строгость определения: не войдут в землю обетованную все, кто вышел из Египта старше двадцати лет. Но мы уже знаем, что такие определения Божии обычно являются пророчествами.

Действительно, те, кому при Исходе было от 20 до 30 лет к моменту окончания странствия было не более 70. А Моисею – 120. Так что умирали они не от старости. От чего же умирали люди в пустыне?

Умирали, объевшись мяса, восстав на Моисея и Аарона, пренебрегая медным змеем, блудодействуя в Моаве. То есть умирали те, кто грешил в пустыне. Поэтому, говоря о смерти людей в пустыне, Господь через Моисея предрекал очищение народа от недостойных, которым нечего было делать в земле обетованной. Справедливость, как видим, не была нарушена. Об этом в Послании к евреям пишет св. апостол Павел (Евр. 3: 7–19).

В книге Чисел есть ряд постановлений, касающихся жизни израильтян в земле обетованной. Одно из них ограничивало возможности для кровной мести, которая, по-видимому, имела место. Убийца намеренный должен был быть казнен, однако человек, совершивший убийство непреднамеренно, имел возможность укрыться. Для этого выделены были шесть так называемых городов-убежищ; и в случае, если такой человек туда удалялся, никто не мог на него возложить руку, конечно, когда не была доказана преднамеренность убийства. Эти города должны были быть распределены с двух сторон от Иордана и растянуты с севера на юг, чтобы быть отовсюду доступными. Человек должен был пребывать в этом городе-убежище до времени смерти первосвященника, после чего он мог выйти на свободу, и уже никто не имел права поднимать на него руку (Числ. 35: 25). В одном современном толковании говорится: «В городе-убежище такой убийца должен был находиться до смерти верховного жреца. Установление, смысл которого неясен». Святоотеческая традиция, однако, говорит, что смысл этого установления очевиден. Оно имеет пророческий смысл, указывая на смерть Первосвященника Христа, которая освобождает человека от повинности греху и делает его свободным от смерти [см. 35, ч. 2–3, с. 130].