Татьяна Терещенко - Симфония по творениям преподобного Амвросия, старца Оптинского

Святой Марк Подвижник говорит в своем законе духовном: «Корень похоти – любление похвалы и славы человеческой». Усиливается же похоть, как говорят другие святые отцы, когда человек любит покой телесный (в пище, питии и сне) и особенно когда не хранит своих очей от предметов соблазняющих (2, ч. 2, с. 63).

…Ты больна, а причину болезни едва ли понимаешь. Расстройство бывает от расстройства. Хотя и пишешь вообще об увлечении, но не ясно, умалчивая, как сама ты зажигала в дубраве своей огнь, не уклоняясь от поводов, а самовольно привлекая оные. Рассмотри себя хорошенько. Самой себя обманывать опасно. Даю тебе повод к рассмотрению себя; не все путаться, пора и взяться за дело настоящим образом (2, ч. 2, с. 73).

Как же быть тем, которых как бы невольно тревожат и беспокоят нелюбовь и злоба, зависть и ненависть или смущает неверие?

Прежде всего должно обратить внимание на причины сих страстей и против этих причин употребить приличное духовное врачевство. Причина неверия – любление земной славы, как свидетельствует Сам Господь в Святом Евангелии: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5, 44). А зависть, и злоба, и ненависть происходят от гордости и от неимения любви к ближним. Врачевство же против сих страстей: во-первых, смиренное и искреннее сознание своей немощи пред Богом и духовным отцом; во-вторых, евангельское понуждение не действовать по влечению сих страстей, а делать противное им; третье врачевство – искать во всем только славы Божией и от Бога; четвертое врачевство – смиренное испрашивание помощи Божией… не сомневаясь, а веруя, что невозможное у людей возможно от Бога. Пятое врачевство – самоукорение, т. е. во всяком неприятном и скорбном случае или обстоятельстве должно возлагать вину на себя, а не на других, что мы не умели поступить как следует и от этого вышла такая неприятность и такая скорбь, которой и достойны мы, попущением Божиим, за наше нерадение, за наше возношение и за грехи наши прежние и новые (2, ч. 2, с. 37).

Описываешь брань, какую испытываешь в течение полугода, и недоумеваешь, за что попущена тебе такая сильная брань. Спрашиваешь: не прогневала ли теперь опять чем-либо Бога, смертно чем согрешила? Теперь хотя бы и не согрешила, а надо потерпеть и за старые грехи. Мария Египетская в пустыне 17 лет боролась со страстьми, как со зверьми. Говоришь: может быть, это общий путь людей, много согрешивших? Действительно, путь это общий, но на этом общем пути каждый человек испытывает больше или меньше, то или другое, по своему устроению и своим чувствам. Скажу тебе пример. В сырую, холодную погоду по одной и той же дороге идут несколько человек. Здоровый озябнет, да и только. У кого же послабее здоровье, тот простудится, схватит насморк, разболится голова. А человек болезненный и совсем разболится от того, что для здорового проходит безвредно. Так разумей и о том, о чем ты спрашиваешь: такая брань, какую ты описываешь (например, что ты испытываешь, стоя в церкви), – это признак глубокой немощи. Облегчается эта брань смирением, а усиливается от высокоумия и гордости (2, ч. 3, с. 94–95).

В письме… ты опять спрашиваешь, за что попущена тебе сильная брань, за грехи или ко очищению и т. д. и т. д. То есть ты делаешь разные извороты: нельзя ли эту брань принять так, чтобы не нужно было мысленно смириться. Между тем, все это попускается, между прочим, именно к смирению возносительного нашего мудрования; сказать проще и короче, за гордость и за грехи (2, ч. 3, с. 98).

Как же быть тем, которые немоществуют недоброжелательством к ближним, завистью и осуждением и презорством? Таким следует позаботиться о исправлении своего нрава. А исправление это требует, во-первых, смиренного и искреннего сознания и раскаяния пред Богом и духовным отцом; а во-вторых, евангельского понуждения удерживать язык свой и помысл от порицания других… а в-третьих, исправление это требует усердной и смиренной молитвы, словами акафиста: «Господи! исцелил еси сребролюбивую душу Закхея мытаря, исцели и мою окаянную душу от недоброжелательства и зависти, осуждения и памятозлобия» (2, ч. 2, с. 44).

Молитву Иисусову произноси и против блудных искушений, а в гневных искушениях молись за того, на кого скорбишь. Спаси, Господи, и помилуй такую-то и ее святыми молитвами помози мне окаянной и грешной (2, ч. 2, с. 91).

Святой Лествичник говорит, что для вступивших в монастырь первая и главная прелесть вражия есть самочиние, самоверие и самоуправство. Каждая из вас да прилагает это к себе, оставляя всех прочих действовать, как им угодно и как благоизволяют, каждый сам о себе даст ответ Богу. Далее святой Лествичник выставляет три главных страсти, борющие находящихся в повиновении: чревоугодие, гнев и похоть плотская. Последние приемлют силу от первой, похоть возгорается от чревоугодия и покоя телесного, а гнев за чревоугодие и за покой телесный. Весь же этот злой собор рождается и происходит от самолюбия и горделивого расположения души. Посему Господь и повелевает в Евангелии отвергнуться себя и смириться. Понуждением себя и смирением привлекают милость и помощь Божию, с которыми человек силен бывает уклоняться от зла и творить благое. Если по примеру древних подвижников не можем мы поститься, то со смирением и самоукорением да понуждаемся хоть к умеренному и благовременному воздержанию в пище и питии. Подобным образом да поступаем касательно сна и бесед и прочего. Вообще, да помним слова апостола: Если мы живем духом, то по духу и поступать должны. Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать (Гал. 5, 25–26). Зависть вреднее всего. Святой Исаак Сирин пишет, что обретший зависть обрел с нею дьявола. Кто допустит дьявола к душе своей, то какого он смущения, мятежа и крамолы не наделает? Да избавит нас Господь от сей пагубной страсти, также и от осуждения других, которое делает нас лицемерами пред Богом (2, ч. 2, с. 99–100).

…Пишешь, что долго не приходило тебе в голову и не было желания просить Царицу Небесную о заступлении в твоих бранях, и тебе кажется, что просить о избавлении от борьбы значит отказаться от креста монашеского… Сколько раз было тебе писано, чтобы в твоей брани молитвенно обращалась ко Господу, просила Его помощи всесильной и заступления Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, а ты пишешь, что не было желания просить Царицу Небесную. Тебе говорят, чтобы просила о помощи Божией, а ты толкуешь об избавлении от борьбы. Не избавления от борьбы проси у Господа, а помощи и мужественного терпения. Взывай ко Господу и Матери Божией с смирением, с глубоким сознанием своей немощи, гнилого своего устроения, оставив высокоумные помыслы о мнимой своей любви к Богу, тогда силен Господь помочь тебе и подать тебе облегчение по мере твоего смирения (2, ч. 3, с. 96).