Татьяна Терещенко - Симфония по творениям святого праведного Иоанна Кронштадтского

Если царь или какая-либо вообще власть духовная или светская во многом ошибается и поступает противозаконно, по слабой совести или бесхарактерности, с видимыми опущениями, не презирай, не брани, не унижай их на словах, но молись за них Господу, да немощное уврачует и недостающее восполнит, ибо без Бога мы не можем делать ничего истинно доброго и полезного (4).

Крест во Христе и Христос на кресте: крест есть образ распятого Христа, Сына Божия, потому и знамение его и единая тень его страшны для демонов как знамение Христа, как сень Его, Распятого. Потому весьма важно погружать крест в воду и освящать ее; она целительна бывает вследствие того и прогоняет демонов (7).

Те, которые прикасались к одежде Спасителя, исцелялись. Почему употребляющие ныне святую воду с верою исцеляются? Крест, погружаемый в воду с молитвою веры, есть как бы Сам Господь животворящий. Как одежды Спасителя проникнуты были Его жизнью, так вода, в которую погружается животворящий крест, сама проникается жизнью. Оттого она и целительна (7).

Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни (Притч. 4, 23). Береги свое сердце особенно в том смысле, чтобы не допускать до него земных, страстных вожделений, ибо и одно мгновенное вожделение оскверняет душу и разлучает ее от Бога. Старайся непрестанно о том, чтобы оно тяготело к небу, а не к земле, к Богу, а не к Велиару, чтобы оно желало нетления, любви и добродетели, кротости и смирения, простоты и незлобия, а не земного, хотя и блестящего и сладкого, тлена. Нам непрестанная опасность от земных вожделений: человек грешный льнет ко всему запрещенному. Береги сердце от гнева, злобы и зависти, сладострастия, гордости, кичения и возношения себя над другими! (10).

Помыслы и вожделения греховные быстры как молния палящая или как внезапный сильный ветер, колеблющий душу, как тростник или как бурный поток, потопляющий душу, как храмину, основанную на песке, или как грязная вонючая волна, обдающая всю душу зловонием и смрадом. Да бережется же всякий христианин всякого греха, вольного или невольного, и да утвердит свои душевные стопы на камне веры – Христе Боге; да молится непрестанно, и да приносит всегда Богу покаяние тайное и явное, и да гнушается греха во всех его бесчисленных проявлениях, да презирает сладострастие плоти как смертельный яд, да ни во что ставит злато и серебро и все драгоценное, блестящее; да презирает славу человеческую, эту славицу преходящую и вредную, подтачивающую, как червь, душу; да ищет нетленных благ и да тщится всегда иметь в сердце Христа, это Сокровище жизненное и все довлеющее на всю вечность. Мерзость пред Господом – помышления злых (Притч. 15, 26). И мгновенное вожделение плотское есть измена Господу и мерзость идолослужения. Это оттого, что душа есть простое существо, дух и во мгновение склоняется или в сторону правды, или в сторону неправды, делается подобной или Богу, или Диаволу, потому сказано у апостола: не подражай злу, но добру (3 Ин. 1, 11) (10).

Береги сердце всячески от греховных плотских вожделений, приносящих с собой осквернение, смущение, омрачение, рабство, растление. Грех прокрадывается всего удобнее через наше плотское вожделение, ибо плоть любит сласть, и растление весьма легко прокрадывается через сласть (10).

Чтобы христианин жил христианской жизнью и не угасала в нем совершенно жизнь духа, ему необходима молитва домашняя и общественная, необходимо посещать с верою, разумением, усердием богослужение в храме, как необходимо подливать елей в лампадку, чтобы она горела и не угасала; а так как молитва искренняя, горячая бывает при воздержании, то для поддержания в себе христианской жизни, или горячности веры, надежды и любви, нужны воздержание и пост. Ничто так скоро не погашает в нас духа веры, как невоздержание, лакомство и пресыщение и рассеянная, разгульная жизнь. Я угасаю, умираю духовно, когда не служу в храме целую неделю, и возгораюсь, оживаю душою и сердцем, когда служу, понуждая себя к молитве не формальной, а действительной, духовной, искренней, пламенной (1).

Острие скорби, которое ты вонзишь невинно в чужое сердце, войдет и в твое сердце, по строгому закону возмездия: какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф. 7,2). Не хочешь скорби, не делай ее и другому (7).

Да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли (Мф. 6,10). Исполнение святой воли Божией – всеблагой, премудрой, всеблаженной, вечной, всемогущей – ведет разумных тварей ко всякому благу и блаженству, к свету, к миру, к преуспеянию во всякой добродетели, к достижению конечной цели спасения души, а исполнение нашей грешной, растленной, слепой воли ведет ко всякому злу, смятению, мраку, к болезням, скорбям, несчастьям и ко всяким бедствиям и, в конце концов, к проклятию Божию и вечному мучению: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25,41). До чего доходят исполняющие свою волю пьяница, прелюбодей, вор, безбожник, гордец, завистник и прочие? Страшно и представить себе картину различных грехов человеческих и их последствий! Эту отвратительную картину мы видим все каждый день в том или ином виде. Сколь же должны мы все усердно исполнять волю Божию! Как просить о том усердно Господа! (3).

Никогда так не трудно сказать от сердца: да будет, Отче, воля Твоя, – как в сильной скорби или в тяжкой болезни, особенно при неправдах от людей, при наваждениях или кознях врага. Трудно от сердца сказать: да будет воля Твоя, – и тогда, когда мы сами сделались виновниками какого-либо несчастья, ибо, думаем мы, это не Божия, а наша воля поставила нас в такое положение, хотя ничто не бывает без воли Божией. Вообще трудно поверить сердечно, что воля Божия есть страдание наше, когда сердце знает и по вере, и по опыту, что Бог есть блаженство наше, а потому трудно и говорить в несчастье: да будет воля Твоя. Мы думаем: неужели это воля Божия? Отчего же Бог нас мучит? Отчего другие покойны и счастливы? Что мы сделали? Будет ли конец нашей муки? и т. д. Но когда растленной природе нашей трудно бывает признать над собой волю Божию, без коей ничто не бывает, и покориться ей со смирением, тогда-то пусть она и покорится ей, тогда-то пусть и принесет Господу свою драгоценнейшую жертву – преданность Ему сердечную не только в покое и счастье, но и в скорби и несчастий; свое суетное, ошибочное мудрование да покорит премудрости Божией совершенной, ибо как отстоит небо от земли, так отстоят помышления наши от мысли Божией (ср. Ис. 55, 8–9). Да принесет всякий человек своего Исаака, своего единородного, своего возлюбленного, своего обетованного (которому обещаны покой и блаженство, а не скорбь) в жертву Богу и да покажет Ему свою веру и свое послушание, да будет достоин даров Божиих, которыми он пользовался или будет пользоваться (6).