Лора Герд - Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914

Младотурецкая революция июля 1908 г. ускорила исполнение планов австрийского правительства. Следующей задачей Эренталя была изоляция Сербии, что было успешно достигнуто подогреванием сербско-болгарских противоречий и согласием на провозглашение Фердинанда царем в сентябре 1908 г. 15–16 сентября 1908 г. состоялась встреча Эренталя с Извольским в Бухлау, на которой русский министр окончательно дал свое согласие на аннексию, пытаясь при этом выговорить «известные компенсации» для России и балканских государств. Эренталь дезинформировал Извольского о сроках и методах осуществления аннексии и, по сути, поставил его перед свершившимся фактом [52] Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908–1909 гг. С. 74–83. . 8 октября 1908 г. аннексия была официально провозглашена на очередной сессии делегаций в Будапеште. Одновременно о ней получили извещения главы держав. В своей речи Эренталь говорил об успехах Австро-Венгрии в обеспечении порядка в провинции, о «благородном» шаге, состоявшем в предоставлении Санджака Турции, компенсацией за который и должно было послужить присоединение Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии.

Благоприятно отнеслась к свершившемуся событию Германия, которая и прежде поддерживала Эренталя в его планах. Большое моральное значение для Австро-Венгрии имело одобрение Ватикана, стоявшего за спиной австрийской католической пропаганды на Балканах [53] Писарев Ю. А. Реакционная роль католицизма в освободительном движении югославянских народов Австро-Венгрии в 1905–1914 гг. // Вопросы истории религии и атеизма. М, 1959. Т. VIII. С. 144–149. . Франция и до определенной степени Англия долгое время после аннексии придерживались выжидательной позиции. Что касается России, то непредусмотрительный шаг Извольского был для нее настоящим провалом. Уже в октябре 1908 г. как Франция, так и Англия отказались продолжать переговоры по поводу проливов. В русской прессе посыпался град обвинений против неудачной политики министра, «за чечевичную похлебку» продавшего интересы балканских славян. Чтобы реабилитировать себя, Извольский принялся отстаивать идею созыва европейской конференции и говорил о необходимости предоставить «компенсации» Сербии и Черногории. Однако идея конференции, разумеется не встретившая сочувствия в Вене, провалилась, и русской дипломатии пришлось в силу обстоятельств вернуться к возрождению старой идеи – сплочению сил балканских народов перед общими врагами – Турцией и Австро-Венгрией. В период 1897–1908 гг. эта идея из-за соглашения с Австро-Венгрией и русско-японской войны по сути игнорировалась русскими дипломатами; теперь она снова стала актуальной. Основой подготовки такого союза могла стать только традиционная линия покровительства России православным народам, в первую очередь славянам. Российской дипломатии здесь приходилось действовать без всякой поддержки со стороны европейских держав. К ноябрю 1908 г. во внешней политике России наступило изменение: вместо курса на международную конференцию, т. е. на активную борьбу за совмещение австро-русского соглашения с образованием антиавстрийского союза балканских государств, был временно принят курс на пассивное выжидание событий [54] Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики. С. 230–235, 254. .

В Турции, Сербии и Черногории аннексия вызвала сопротивление, выразившееся, в первую очередь, в бойкоте австрийских товаров. Зимой 1908–1909 гг. в условиях все большего напряжения Австрия готовилась к войне против Сербии; из Константинополя был отозван австрийский посол. Но уже в результате переговоров в январе-феврале 1909 г. договоренность с Турцией была достигнута: она признавала аннексию, и Австрия выплачивала 2,5 млн. тур. лир компенсации. Между тем Австрийское правительство уже налаживало переговоры о выступлении Болгарии против Сербии. В срыве военных планов Австро-Венгрии большую роль сыграло дипломатическое вмешательство России, которая обещала болгарскому правительству урегулирование спора с Турцией в обмен на отказ от союза с Австрией [55] Мартыненко А. К. Позиция России в связи с провозглашением независимости Болгарии в 1908 г. // Из истории русско-болгарских отношений. М., 1958. С. 3–112. . Напряженность достигла своего апогея в марте 1909 г., когда Германия фактически заставила Петербург прекратить поддержку Сербии, а последняя была вынуждена полностью отказаться от своих претензий [56] Виноградов К. Б. Боснийский кризис. С. 142–150. .

«Дипломатическая Цусима» Извольского продемонстрировала его недальновидность как политика и в то же время явилась очередной иллюстрацией соотношения сил на Балканах: потерявшая в предыдущие десятилетия свои позиции, Россия в начале XX в. могла, в лучшем случае, только сдерживать агрессивные устремления европейских держав; предпринять какие-либо самостоятельные активные шаги ей и на этот раз не удалось. Деятельность МИДа в это время характеризовалась отсутствием твердого курса, зависимостью от конкретной ситуации, постоянными колебаниями и непродуманными планами; роль кабинета была не менее противоречивой [57] Георгиев А. В. Царизм и российская дипломатия накануне первой мировой войны // Вопросы истории. 1988. № 3. С. 58–63. . Более удачными оказались действия русской дипломатии в следующий период, во время подготовки Балканского союза.

После боснийского кризиса положение на Балканах стало взрывоопасным. Российское правительство постепенно осуществляло взятый в 1908 г. курс на создание союза балканских государств, который рассматривался в качестве преграды австрогерманской экспансии на Ближний Восток. В 1909 г. произошел принципиальный поворот во внешней политике России – она отказалась от идеи реванша на Дальнем Востоке и от идеи похода на Индию для подрыва британских позиций, и сосредоточилась на противодействии Германии и Австро-Венгрии. Осенью 1910 г. в составе дипломатического ведомства произошли перемены: А. П. Извольского на посту министра иностранных дел сменил С. Д. Сазонов, товарищем министра стал А. А. Нератов, а занимавший этот пост Н. В. Чарыков был в 1909 г. направлен послом в Константинополь. Новый министр иностранных дел на протяжении всех шести лет своего управления МИДом последовательно занимал позицию, ориентированную на сотрудничество с Антантой [58] Последней крупной попыткой накануне мировой войны войти в соглашение с германским лагерем была встреча Николая II с Вильгельмом II в Потсдаме 4 ноября 1910 г. В ходе переговоров обсуждалось сохранение status quo на Балканах, неприкосновенность балканских государств и Оттоманской империи (Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики. С. 328–336). . Что касается Н. В. Чарыкова, его политическая программа состояла в создании всебалканской конфедерации с участием Турции как оплота России против Австро-Венгрии; по прибытии в Константинополь, в начале августа 1909 г. он вел переговоры о встрече Николая II с султаном [59] Там же. С. 336–345. . В 1911 г. русское правительство снова сочло возможным поднять вопрос о проливах. В октябре 1911 г. Н. В. Чарыков предпринял демарш с целью изменения режима проливов со стороны турецкого правительства. Одновременно ставился вопрос о железных дорогах и установлении прочных добрососедских отношений с балканскими государствами, в том числе с Турцией. Неудача этого предложения, сорванного английской дипломатией, в очередной раз показала невозможность самостоятельных наступательных действий России в отношении Турции [60] История дипломатии. Т. II. С. 711–714; Восточный вопрос во внешней политике России. С. 338–345. .