архиепископ Ювеналий (Килин) - «Добротолюбие» для мирян

• Смиренномудрие, по причине постоянного самоограничения (воздержание, нищета в одежде и пр.), приходит в созерцание и душу украшает целомудрием.

• Кто со смирением терпит взводимые на него обвинения, тот достиг совершенства, и ему удивляются святые Ангелы, ибо никакая иная добродетель не будет столь высока и неудобоисполнима. Кто истинно смиренномудр, тот, будучи онеправдован, не возмущается и не говорит в свою защиту о том, в чем онеправдован, но принимает клевету как истину и не старается уверять людей, что оклеветан, а просит прощения.

• Человек, достигший того, чтобы познать меру своей немощи, достиг совершенства смирения.

• Благодати предшествует смирение, а наказанию – самомнение.

• Бывает смирение по страху Божию, бывает из любви к Богу и бывает по радости.

• Собрание смиренных возлюблено Богом, как собор Серафимов.

• Смирение и целомудрие уготовляют в душе для Святой Троицы обручальный залог.

• Некто из старцев сказал: «Прежде всего нужно нам смирение». Почему он не сказал о другой какой добродетели? Старец показывает нам сим, что ни страх Божий, ни милостыня, ни вера, ни воздержание, ни другая какая-либо добродетель не может быть совершена без смиренномудрия. Смиренномудрием же сокрушаются и все стрелы врага и противника. Все святые шествовали сим путем его и трудом. Виждь смирение мое и труд мой и остави вся грехи моя, взывает Давид, и еще: Смирится, и спасе мя Господь (Пс. 24, 18; 114,5).

• Тот же старец сказал: «Смирение ни на кого не гневается и никого не прогневляет. Смирение привлекает на душу благодать Божию. Благодать же Божия, пришедши, избавляет душу от сих двух тяжких страстей. Ибо что может быть более тяжким, как гневаться на ближнего и прогневлять его? Оно избавляет душу и от всякой страсти, и от всякого искушения.

• Когда св. Антоний увидел распростертыми все сети диавола и, вздохнув, вопросил Бога: «Кто же избегает их?» – то Бог ответил ему: «Смирение избегает их»; и что еще более удивительно, присовокупил: «Они даже не прикасаются к нему». Поистине, нет ничего крепче смиренномудрия, ничего не побеждает его. Если со смиренным случится что скорбное, он тотчас себя осуждает, что достоин того, и не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину. Таким образом переносит он случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому и не гневается ни на кого и никого не прогневляет.

Смирения два. Первое состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее и по всему превосходнее тебя, или почитать себя ниже всех. Второе же – чтобы свои подвиги приписывать Богу. И это есть совершенное смирение святости. Совершенное смирение рождается от исполнения заповедей. Святые чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Так, Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землею и пеплом (см. Быт. 18, 27); Исаия, увидев Бога превознесенного, воззвал: «Окаянный и нечистый есмь аз» (см. Ис. 6, 5).

• Когда авва Агафон приближался к кончине и братия сказали ему: «И ты ли боишься, отче?» – то он ответил: «Сколько мог я понуждал себя сохранять заповеди, но я человек и почему могу знать, угодно ли Богу дело мое? Ибо иной суд Божий, и иной – человеческий». Старец, быв спрошен: «Что главного из найденного тобою на пути сем, отче?» – ответил: «То, чтобы во всем укорять себя». Так и авва Пимен сказал со стенанием: «Все добродетели вошли в дом сей, но без одной добродетели трудно устоять человеку». «Какая же это добродетель?» – спросили его. Он ответил: «Та, чтобы человек укорял себя». И св. Антоний сказал: «Велико делание – возлагать пред лице Бога согрешения свои на себя и до последнего издыхания ожидать искушения». И везде находим, что отцы наши обретали покой от того, что, возложив на Бога все, даже и самое малое, они всегда соблюдали правило – себя во всем укорять.

• Однажды спросили авву: «Как достигнуть того, чтобы не гневаться, когда унижают и злословят другие?» Он отвечал: «Кто в сердце своем имеет себя ничтожнейшим, тот никаким унижением не возмущается, как сказал авва Пимен: если уничижишь себя, будешь иметь покой».

• Нелегко приобретаемое дело есть смирение, ибо чем выше оно, тем больших трудов требует стяжание его. Приходит же оно к причастникам святого ведения двумя способами: 1) когда подвижник благочестия находится в средине духовного преуспеяния, тогда смиреннейшее о себе мудрование держится у него или ради немощи телесной, или ради неприятности со стороны враждующих на ревнителей о праведной жизни, или ради лукавых помыслов; 2) когда же ум в полном чувстве и удостоверительно озарится святой благодатью, тогда душа начинает иметь смиренномудрие как бы естественным своим расположением. Ибо, будучи напояема н насыщаема божественною благодатию, по благости Божией не может уже надмеваться и напыщаться славолюбием, хотя бы непрестанно исполняла заповеди Божии, но почитает себя ничтожнейшею паче всех в чувстве общения божественной благостыни (что она такова по милости Божией). То (первое) смиренномудрие сопровождается большею частью печалью и упадком духа, а это (второе) радостью со стыдением всемудрым; то приходит к тем, кои находятся посредине подвигов, а это ниспосылается приближающимся уже к совершенству. Почему то нередко от житейских благопоспешений несколько подавляется, а это, хотя бы кто предложил ему все царства мира, не колеблется и самых страшных стрел греха не только не боится, но даже и совсем не чувствует, потому что, будучи вседуховно, не имеет уже оно чувства для внешней славы.

Доходит, однако ж, до сего последнего подвижник не иначе, как прошедши чрез то, первое, всяким образом, ибо благодать не дает нам богатства второго, если наперед не умягчит произволения нашего испытаниями чрез обучительное попущение приражения страстей в период первого.

• Молитва смиренного преклоняет Бога, а прошение гордого оскорбляет Его. Слово смиренного – мягчительная мазь душе, а слово гордого исполнено кичения.

• Некто из благоискуснейших, ведя речь о смирении, пересказал и следующее: «Весьма благоискусный отец ударен был по ланите бесноватым, который был в сильном припадке безумия; и отец, немедленно обернувшись, подставил ему другую ланиту с готовностью принять удар. Тогда бес, как молнией пораженный смирением, вскричал и тотчас вышел из создания Божия».

• Потребно нам великое смирение, если искреннее имеем попечение о хранении ума в Господе, во-первых, в отношении к Богу и, во-вторых, в отношении к людям. Всячески должны мы сокрушать свое сердце, изыскивая и в дело вводя все, могущее смирять его. Сокрушает же и смиряет сердце, как известно, память о прежней нашей жизни в мире, если мы припоминаем как следует; также память о всех грехах от юности, когда кто пересматривает их умом по частям, обыкновенно и смиряет, и слезы рождает, и ко всесердечному благодарению Бога подвигает нас, как всегдашняя действенная (до чувства доводимая) память о смерти, которая притом рождает и плач радостный со сладостию, и трезвение ума. Преимущественно же смиряет мудрование наше и располагает потуплять очи в землю воспоминание о страстях Господа нашего Иисуса Христа, когда кто проходит их в памяти и все подробно воспоминает. Это подает также и слезы. Сверх того, истинно смиряют душу великие Божия благодеяния именно к нам, когда кто подробно перечисляет их и пересматривает, ибо мы имеем брань с гордыми, неблагодарными демонами.