Клаудио Наранхо - Энеа-типологические структуры личности: Самоанализ для ищущего.

Еще одним фундаментальным следствием является факт «пиковой недостаточности», стимулирующий доминирующую страсть, что наблюдается в структуре каждого характера.

Энеа-тип V (вместе с энеа-типом IV, в нижней части энеаграммы) характеризуется склонностью к ощущению вины - даже несмотря на то, что энеа-типом IV вина ощущается более интенсивно, «смягчаемая» обобщенной отстраненностью от чувств.

Чувство вины проявляется в смутном ощущении своей неполноценности, в уязвимости, робости, в чувстве неловкости и застенчивости и, что наиболее типично, в характерной скрытности личности. Хотя чувство вины и можно объяснить наличием сильного суперэго энеа-типа V, я думаю, что это еще и следствие раннего скрытого решения личности исключить любовь из жизни (как реакция на отсутствие любви в окружающем мире). Холодную отстраненность энеа-типа V, таким образом, можно рассматривать как эквивалент гнева мстительного энеа-типа (VIII), который выбирает одиночество и борется за существование во враждебном мире. Его уход от людей эквивалентен противоборству им, как если бы, не имея возможности проявить гнев, он аннигилировал противника в своем внутреннем мире. Вступая на путь пренебрежения и отсутствия любви, личность ощущает вину, которая не только сравнима с ощущением вины твердолобого громилы, но более «явна», так как в громиле оно отрицается из чувства самосохранения, тогда как в нашем случае оно проявляется всепроникающим ощущением вины, как у Кафки.

Черта характера высокого суперэго может рассматриваться как взаимозависимая с виной: результатом требовательности суперэго является ощущение вины, а требовательность возникает как компенсация этого ощущения (в отличие от реакции формации, возникающей в высоком суперэго энеа-типа I). Как и личности энеа-типа I, энеа-тип V требует многого от себя и от других. Можно сказать, что энеа-тип I стремится к совершенству вовне, а энеа-тип V внутри себя. Кроме того, первый придерживается относительной идентификации со своим суперэго, тогда как последний идентифицирует себя со своим внутренним образом «непутевого».

источником черты характера, связанной с восприятием потребностей других людей как принуждения и формы противостояния их собственным (сложившимся под влиянием суперэго) требованиям, является, кроме желания избежать вмешательства или влияния, желание отвергнуть осознанные требования как других людей, так и свои. Здесь мы еще раз наблюдаем фактор, подчеркивающий характерное оттягивание действия, так как иногда имеет место желание не делать того, что воспринимается как необходимость, желание не «давать» чего-то, о чем просят или чего ожидают, даже если источник просьбы, скорее, внутренний, чем общественный. Проявлением такого негативизма является то, что чем

бы ни решил, основываясь на реальных желаниях, заняться человек, станет еще на стадии смутных проектов «долженствованием», что ведет к потере мотивации на базе внутреннего сопротивления.

Мы рассмотрели в энеа-типе V аспект невосприимчивости, необходимо также включить в его характеристику сверхчувствительность, проявляющуюся в чертах от нетерпимости к боли до страха быть отвергнутым.

У меня создалось впечатление, что эта черта является более характерной (в плане психодинамической основы), чем бесчувственность, и что, как предложил Кретчмер, [22]эмоциональная подавленность возникает именно как защита от сверхчувствительности. Сверхчувствительность энеа-типа V ведет к ощущению слабости и ранимости при соприкосновении с миром вещей и даже людей. До тех пор, пока личность не отгородилась полностью от восприятия других людей, она нежна, мягка и безобидна. Это справедливо даже в случае, если человек имеет дело с неодушевленным миром: он не хочет нарушать существующий порядок вещей, ему бы хотелось, так сказать, пройти, не причинив вреда траве, на которую он ступает. Хотя его сверхчувствительность можно приписать, вместе с ориентацией на знание и интровертным уходом от идей, церебро-тонической подоплеке этого энеа-типа, она, кажется, может пониматься как производная в некоторой мере от полуосознанного переживания психологической боли: боли от чувства вины, боли от неосознанного одиночества, боли от опустошенности. Мне кажется, что личность, ощущающая свою полноту и значительность, способна вынести большую боль, чем тот, кто ощущает свою пустоту.

Таким образом, как кажется, отсутствие удовольствия и чувство незначительности воздействует на границы способности восприятия боли и на саму сверхчувствительность, без сомнения, это и есть фактор, стоящий за решением личности избежать болезненных или несущих разочарование отношений, выбрав изоляцию и автономию.

Поскольку имеет смысл рассматривать шизоидную предрасположенность как отстраненность ввиду осознания отсутствия любви, и так как полезно принять' во внимание факт, что ощущение отсутствия любви продолжает существовать не только как «фантом боли», но и как результат того, что основное недоверие ведет к обесцениванию позитивных чувств других по отношению к личности, восприятию их как- манипулирование - я думаю, откроется совершенно новая перспектива в терпении, если мы примем во внимание последствия пустоты, которую личность невольно создает именно в попытке заполнить ее. Таким образом, можно сказать, что.в данный момент взрослой личности энеа-типа V нужна не просто материнская любовь, но настоящая жизнь, ощущение бытия, изобильности, что он саботировал от случая к случаю в стремлении

И.Дж.Гоулд, «Ваше Королевское Величество», пастель и карандаш, 11"х15", 1987.

избежать жизни и общения.

Таким образом, его главная надежда не в том, чтобы получать любовь (особенно потому, что он не может доверять чувствам других людей), но в его собственной способности любить и устанавливать отношения.

Точно так же, как погруженность в себя воодушевляется жаждой обогащения и приводит к оскудению, неверно направленный поиск бытия ведет к типовой обскурации. Погруженный в себя шизоидный тип оградит себя от вмешательств внешнего мира; но при этом он отдалится и от самого себя.

Скрытым убеждением в энеа-типе V является мысль, что бытие обретается вне области становления: вне тела и чувств, вне самого мыслительного процесса (и так оно и есть, с оговоркой, что достижимо это только для того, кто не избегает тела, чувств и ума).