Яков Костюковский - Бриллиантовая рука

— Идиот! Детям — мороженое! — слышится возмущенный голос Механика.

И, словно поймав эту телепатическую команду, Граф вскакивает и суетливо исправляет свою ошибку.

Максим и Катенька с удовольствием уничтожают мороженое, запивая его лимонадом через соломинку. А взрослые продолжают разговор.

— Глаз — это ерунда, пройдет! — нарочито небрежно говорит Граф. — А как твоя рука?

Семен Семенович собирается что-то ответить, но Надежда Ивановна, как всегда, опережает его:

— Геннадий Петрович, вы как Сенин друг должны повлиять на него. Он слишком легкомысленно относится к этому…

В это время внимание Семена Семеновича отвлекают дети. Максим сунул свою соломинку в Катин стакан. Назревает конфликт. И чтобы локализовать его, заботливый отец пересаживается к детям.

— Он и меня хотел обмануть, — говорит доверительно Надежда Ивановна Графу. — У него там совсем не то, что он всем говорит!

Граф бледнеет, покрывается холодной испариной. Вот этого он никак не ожидал! Неужели тайна раскрыта?..

— Папа, почему лимонад пахнет мылом? — спрашивает Катенька и дует в соломинку. И как бы в подтверждение ее слов лимонад начинает пузыриться и из бокала вылетают блестящие радужные шарики.

— Вот видите, Геннадий Петрович, как это серьезно! Открытый перелом! — заканчивает излагать свою медицинскую версию Надежда Ивановна.

Граф сочувственно кивает, но не может скрыть распирающей его радости. Оказывается тревога была ложной, тайна бриллиантовой руки не раскрыта.

— Вот полюбуйтесь! — неожиданно говорит Надежда Ивановна, указывая на мужа. А он вместе с детьми увлеченно пускает пузыри из лимонада.

Пляж в разгар купального сезона, то есть сплошное лежбище загорающих. На берегу приткнуться некуда, поэтому Граф и Семен Семенович с семьей загорают, сидя в воде.

— Осторожно! Не намочи, — беспокоится Надежда Ивановна, поднимая повыше гипсовую руку мужа.

— А ну, Сеня, пошевели пальцами! — приказывает Граф.

Семен Семенович послушно шевелит кистью руки. Граф, воспользовавшись случаем, прощупывает гипс, и ему кажется, что под его пальцами шелестят доллары и перекатываются бриллианты.

— Нет, ничего… Все будет в порядке! — отвечая своим мыслям, говорит Граф. — Махнем на рыбалку?

— Махните, махните! — поддерживает его Надежда Ивановна.

В глазах Семена Семеновича загорается огонек, знакомый только истинным охотникам и рыболовам.

А Граф, воодушевленный поддержкой вдохновенно продолжает:

— Возьмем лодку… Поедем на Черные камни… С ночевкой… Отсидим вечернюю зорьку… Потом…

От слов «ночевка», «вечерняя зорька» вновь возникает щемящий звук тревоги у Семена Семеновича.

— Нет, Гена, с ночевкой я не поеду… Боюсь простудить… Давай с утра…

Графа, конечно, меньше устраивает этот вариант, но он вынужден согласиться.

— Поедем с утра… Как тебе удобно… Значит, с утра! — еще раз фиксирует он.

— Да! — отвечает Надежда Ивановна, но вдруг она резко поднимается и кричит: — Слезь сейчас же! Перестань мучить животное!

Недалеко от берега Максим, оседлав дельфина, катается на нем.

Под негромкую мелодичную музыку легкой фланирующей походкой прогуливается Граф. Он в светлом летнем костюме несколько необычного покроя. Синяк его тщательно загримирован и припудрен.

Его аристократическая прогулка происходит на помосте среди зрителей и представляет собой всего лишь демонстрацию нового костюма в Доме моделей, где Граф работает манекенщиком. Эта деятельность дает ему не столько средства к существованию, сколько официальное прикрытие и эстетическое удовлетворение.

На фоне легкой музыки слышен приятный женский голос:

— Авторский коллектив: художник Маргарита Семенова, архитектор Рогаль-Левицкая, главный конструктор Альберт Мудрик. Летний комбинированный костюм — «Универсал-69». Поощрительная премия на межобластном форуме современной одежды в Житомире…

Среди публики сидит Механик. Он смотрит на РУКУ соседа слева, лежащую на подлокотнике. На безымянном пальце — большой агатовый перстень.

Приятная во всех отношениях женщина-комментатор продолжает:

— Перед вами, казалось бы, обычный курортный костюм, выполненный в чесуче с лавсаном. Но оригинальное конструктивное решение позволяет легко превратить пиджак в куртку-безрукавку…

Граф быстро снимает отвороты, воротник и рукава пиджака, которые, оказывается, были закреплены застежками-«молниями».

Зал оживленно реагирует на это перевоплощение. Вспыхивает блиц фотоаппарата. Комментатор продолжает:

— Но это еще не все. Легким движением руки брюки превращаются…

Граф дергает поперечную «молнию» выше колена. Застежка не поддается. Комментатор пытается выиграть время.

— …Брюки превращаются… Превращаются брюки… — в это время «молния» открывается —…в элегантные шорты! — с подъемом заканчивает приятная во всех отношениях женщина-комментатор.

Зал взрывается аплодисментами.

А Граф, небрежно перекинув отстегнутые штанины через руку, легко спрыгивает с помоста и удаляется за кулисы.

— И наконец последняя модель! Пляжный ансамбль — «Мини-бикини-69»! — провозглашает комментатор.

Мужская часть зала настороженно замирает.

Грянула песня «Королева красоты».

На помост выходят три очаровательные девушки в красочных пляжных костюмах.

Механик с увлечением следит за выступлением девушек, но потом резко поворачивается к соседу слева.

Рука с большим агатовым перстнем не безымянном пальце нетерпеливо постукивает по подлокотнику.

Механик послушно кивает и быстро поднимается. Не отрывая взгляда от манекенщиц, он пробирается к выходу.

…В уборной у Графа.

Граф быстро переодевается в другой костюм.

— Что случилось? Почему здесь Шеф? — нервно спрашивает он входящего Механика.

— Все меняется. Операцию будем проводить у Белой скалы.

— Почему не на Черных камнях?

— Там днем слишком людно…

— A у Белой скалы нет клева!

— Клев будет. Это я беру на себя. И клевать будет так, что клиент забудет обо всем на свете!

Из-за двери слышен голос:

— Геннадий Петрович, пошли спортивные!

Да, да! Одеваюсь! — деловито отвечает Граф и снова обращается к Механику: — А дальше все по плану?

— Все, как наметили. Ты слегка оглушаешь его, мы снимаем гипс и смываемся.

— А мое алиби? — недоумевает Граф.

— Ах, да! Ты остаешься лежать со следами насилия на лице, тоже как жертва нападения неизвестных.

— Только я тебя прошу… — начинает Граф, но Механик перебивает его:

— Не беспокойся, буду бить осторожно. — Граф с чувством благодарит сообщника. — Но сильно! — неожиданно заканчивает Механик и, довольный своей шуткой, громко смеется.