Владимир Кунин - Свадебное путешествие

— Чего же тут плохого? — воинственно сказала Лена.

— А то, что услужливый дурак — опаснее врага. Не слышала? Мы яблочки государству сдали, план перевыполнили, соседний район, дай бог ему счастья, еще больше сдал, еще больше перевыполнил… Да разве товарищ Юрий Стефанович Грызлюк такое стерпит?! Да он из нас душу вывернет, а заставит сдать все наши собственные яблоки, с наших собственных приусадебных участков, в районный фонд, чтобы все районы побить, чтобы его потом, Грызлюка, в области считали самым первым и самым что ни есть лучшим.

— На чужом горбу в рай… — уронил Серега.

— Не очень ли черную картину вы нарисовали? — все еще подозрительно спросила Лена.

— Нет, детка. Картинка в самый раз… Вот сколько такие яблочки стоят, не знаешь?

— На базаре? К таким у нас на базаре не подступись, — презрительно сказала Лена.

— Зачем на базаре? В магазине. В государственном магазине, деточка.

— Рубль сорок.

— Такие — рубль пятьдесят, — сказал Серега и с хрустом надкусил выбранное из кучи яблоко.

— Правильно, — Иван протер очки. — А товарищ Грызлюк Юрий Стефанович, молодой человек приятной наружности, принимает у нас их по десять, пятнадцать, самое большее — по двадцать копеек за килограммчик, родненькая.

Но Лена не хотела сдаваться:

— Зато вы избавлены от перевозки, отправки. Наконец, за вас торгуют.

Тут уж возмутился Серега:

— Где торгуют, где торгуют?! Где поближе, как бы побыстрее.

Остановился поток ящиков, замерла цепочка грузчиков, и один из них сказал Лене:

— Да еще половину товара сгноят, не продав… — И пошел со своим ящиком.

— Орел, Пенза, Куйбышев, Тольятти, Рязань ваша… Разве они видят такие яблоки?! — сказал второй грузчик и тоже двинулся со своим ящиком на выход.

— На рынках перекупщики за такие яблоки по три, четыре рубля дерут! — сказал третий и с ящиком на плече стал подниматься из подвала к машине.

— А это что ж, не для рынка?!

— Нет, деточка, — Иван снова надел очки, — эти яблочки мы в Рязани в государственные торгующие организации по восемьдесят копеек сдадим. А повезет, так и по рублю… И получим мы за свои крестьянские мозоли в три раза больше, чем если бы я своему районному начальнику товарищу Грызлюку потрафил… Потому и расходы за перевозку на себя принимаем. А уж в продажу они пойдут за те же рупь сорок, рупь пятьдесят, как положено.

Иван порылся под телогрейкой и вытащил деньги, положил на стол перед Карцевым.

— Мы тебя в Рязани встретим.

Карцев вынул из бумажника паспорт, протянул его Ивану.

— На… В залог.

— Спрячь, — сказал Иван. — С любого другого — понятное дело, а с тобой…

— Это и есть «премия»? — презрительно спросила Лена.

— Нет, — отчужденно ответил ей Карцев. — Это только аванс. Дотянем до Рязани — еще получим.

А мимо них все носили и носили ящики с яблоками наверх…

Карцев взял со стола деньги, половину отдал Сереге и, пряча свою половину в карман, сказал Лене:

— Теперь, Ленок, мы как партизаны — ночами да огородами…

— Самое главное — взять перевал, — рассмеялся Серега.

— Еще до перевала нахлебаетесь, — сказал Иван. — Есть распоряжение Грызлюка не заправлять ваши машины…

На выезде из города ярко освещенная АЗС — автозаправочная станция. Колонки на которых написано «Дизельное топливо», обмотаны заправочными шлангами. На языке дорожников это означает — «Горючего нет».

Несколько «шкод», МАЗов и «татр» с большими фургонами сгрудились у заправки.

Тут же перед ними ощерилась светом «Волга», а поодаль — милицейский УАЗ.

Около «Волги» стоял молодой круглолицый человек в модном плаще и в шляпе. Рядом с ним, держась чуть позади, — невзрачная личность тоже в шляпе, всем своим обликом явно старавшаяся походить на круглолицего. У милицейского УАЗа стоял пожилой капитан с несколько растерянной физиономией.

Круглолицый надсадно, как с трибуны, кричал сбившейся кучке шоферов:

— Моя фамилия — Грызлюк, Юрий Стефанович, я руковожу этим районом и вывоз всяческих фруктов запрещаю! А поэтому и заправлять ваши машины тоже — запрещаю! Где хотите, там и заправляйтесь!

Капитан милиции поскреб в затылке. Ему явно не нравилась вся незаконность этого распоряжения, и он осуждающе посмотрел на Грызлюка. Но тот не обратил на это внимания. Наоборот, кивнул в сторону капитана милиции и прокричал, словно на митинге:

— Мы специально предприняли этот ночной рейд по всем заправочным станциям нашего района…

— Чего же это вы из заправочных станций частную лавочку устроили? — спросил водитель МАЗа.

— Потрудитесь выбирать выражения! — крикнул Грызлюк. — Вы пособники спекулянтов!

— Да я с государственным грузом еду! — возмутился водитель МАЗа.

— Знаем мы ваши госгрузы! — высунулся из-за плеча Грызлюка человечек в шляпе.

— А если даже не с госгрузом?! — заорал Серега. — Кто простой машин оплачивать будет? Вы?

Карцев дернул Серегу за куртку:

— Не вопи, как белый медведь в теплую погоду.

Пожилому капитану милиции было не по себе в этой ситуации. Он сначала крякнул, потом демонстративно и достаточно фальшиво покашлял, чтобы привлечь внимание Грызлюка и как-то прекратить всю эту сцену, но Грызлюк уже вещал, и остановить его капитану не удалось.

— Мы стараемся перевыполнить план сдачи фруктов, вывести район на первое место и с честью отрапортовать области, а вы…

Но то, что не удалось капитану, удалось Сереге Пушкареву.

— Ну ладно, хватит, — попросту перебил Грызлюка Серега. — Видно, что ребята вы тренированные. Только и мы не пальцем деланные. Вам все лишь бы сдать да перевыполнить, а что дальше — гори оно огнем… На чужом горбу в рай хотя, те въехать!..

Капитан милиции даже вроде обрадовался — хоть кто-то осадил этого Грызлюка.

А Серега повернулся к Лене и разъяснил уже ей одной:

— Да у них, после рапортов ихних, яблок пропадает столько, что ими можно было бы накормить все детские сады о? Орла до Красноярска.

И тогда Лена зло сказала Грызлюку:

— А на рынках потом перекупщики по три, по четыре рубля за килограмм дерут!

— Эт-то еще что такое?! — возмутился круглолицый Грызлюк.

— Это не «что такое», а женщина, — холодно ответил ему Карцев. — И я тоже попросил бы выбирать выражения.

Пожилой капитан милиции недобро усмехнулся, махнул рукой и решительно влез в свой желтый УАЗ.

Он в сердцах захлопнул за собой дверь, поглядел через стекло на размахивающего руками круглолицего Грызлюка, вздохнули сказал, не обращая внимания на своего водителя:

— Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет… Прости, господи.

«Шкоды» Карцева и Пушкарева ползли на перевал. Впереди снова шел Карцев.

Лена лежала в подвесной койке, держала руку на плече Карцева. Занавески с барабанящими зайчиками покачивались у ее лица.