Владимир Кунин - Свадебное путешествие

Плывет по воздуху зацепленный тельфером дизельный двигатель, перебираются тормозные системы тяжелых автомобилей, торчат из-под голых, бесколесных осей могучие домкраты.

Лазают по ремонтным ямам грязные как черти слесари, электрики регулируют сигналы, перемонтируют фары пришедших из рейсов машин. Кто-то осторожно выкатывается из широких ворот цеха, кто-то въезжает в ремонтную зону без фургона на кургузом, раздетом тягаче…

Красивая девушка-диспетчер увидела, как в ремзону вошли Карцев и Серега, и нажала кнопку переговорного устройства.

— Здравствуйте, Виктор Викторович, — сказала она в микрофон, и ее нежный голос, усиленный мощными динамиками, обрушился на огромный цех. — С возвращением вас…

Карцев посмотрел в сторону стеклянной диспетчерской и приветственно помахал рукой. Серега тоже помахал девушке, но она видела только Карцева. Кто-то входил в диспетчерскую, сдавал наряды, что-то девушка подписывала, что-то подсчитывала на счетной машинке, но при этом не выпускала из поля зрения Карцева и Пушка-рева. С Карцевым люди здоровались сдержанно и уважительно, перебрасываясь короткими фразами. Серегу же Пушкарева хлопали по плечу, задерживались с ним дольше, чем с Карцевым, ржали над ним, да и сам Серега болтал без умолку и хохотал, наверное, громче всех.

Потом девушка увидела, как Карцев подошел к своей машине, открыл багажник, достал оттуда две бутылки «горилки с перцем» и передал их слесарям. И показал на машину Сереги Пушкарева, которая стояла рядом. Слесари согласно закивали. Девушка улыбнулась…

Потом она увидела, как к Карцеву подошел начальник ремонтной зоны, грузный молодой человек в добротном костюме. Поздоровался, взял Карцева под руку и отвел его за чей-то фургон.

Но в это время дверь диспетчерской отворилась, и на пороге возник Серега Пушкарев.

— Мадам! Уже падают листья, и осень в прозрачном бреду… — Он положил перед ней большую коробку шоколадных конфет с украинским названием.

— Спасибо, Сережа, — сказала девушка. — Как сходили в рейс?

— Королевский тандем трассы! Вопросы излишни! И попросил бы запомнить, что «моя любовь — не струйка дыма…»

— Я так и предполагала. — Девушка спрятала конфеты в стол.

— Целую нежно!

Серега исчез, а через секунду в диспет-черскую зашел начальник ремонтной зоны и сказал строго и деловито:

— На машины Карцева и Пушкарева выписывайте все, что нужно. Я подпишу. Потребуются дефициты — давайте дефициты… Ясно?

— Уж куда ясней, — ответила девушка.

На лестничной площадке между вторым и третьим этажами курят шоферы-«дальнобойщики». Все одеты чисто, модно, дорого и немножко безвкусно. Люди серьезные, солидные, состоятельные. Возраст от сорока до пятидесяти. Вот только руки…

Тщательно отмытые, изуродованные тяжелой, иногда нечеловеческой работой, с расплющенными пальцами, с треснувшими ногтями, обезображенные соляркой, нигролом, бензином, обожженные, обмороженные. А так вид хоть куда! Несколько человек одеты в рабочее, видно, помогали слесарям.

В центре — Серега Пушкарев. Он самый яркий, самый шумный. Он — центр внимания, душа общества. Серега вещает. Слушают его спектически, похохатывают над' ним, но внимательно.

— Возил я тогда одного полковника. Зверь был — кошмарный! А у него дочка… Будьте-нате! Ну, у нас с ней, конечно, шуры-муры. Я еще в полном порядке… Этого всего, сами понимаете, не было. — Серега обвел руками тяжелый живот. — Сапожки хромовые, гимнастерочка диагоналевая, шинелька — офицерская… То, что доктор прописал! На танцы приходишь — король! Полковник и говорит: Пушкарев! Приказать не имею права, но прошу! Не как полковник младшего сержанта, а как мужчина мужчину: женись! Все будет! Товарищ полковник, говорю, извините меня, конечно, но как без любви? Есть, говорит, любовь! Я за нее, дочку, ручаюсь. А она, видно, с матерью им плешь переела… Я и говорю: но у меня, товарищ полковник, любви нет. Извините, пожалуйста. Как же это можно, говорю, жениться без любви? Он: ах, так?! И за пистолет… Ну, думаю, все, Серега, пришел твой конец!..

Все захохотали, и Серега вместе со всеми.

По лестнице поднялся Карцев с бумагами в руках.

— Все травишь? — спросил Карцев Серегу.

— Здорово, Витек! — крикнул кто-то.

— Виктору Викторовичу!

— Привет, Витя!..

— Здорово, мужики, — сказал Карцев. — Ну, вы как дети маленькие — развесили уши, раскрыли варежки… Он вам еще не такое наплетет.

— А может, это моя культмассовая работа? — напряженно улыбнулся Серега.

— Викторыч! — сказал один, самый молодой. — Гони Серегу, бери меня. Мы с тобой такие дела крутить будем!..

— Нельзя, — сказал Карцев. — Серега с голоду подохнет. Кто с ним в паре пойдет? А я за двадцать лет притерпелся…

И снова захохотали над Серегой. Карцев даже не улыбнулся, пошел на третий этаж.

— Ты куда? — крикнул ему вслед Серега.

— Дальше, по начальству, — не оборачиваясь, ответил Карцев и показал пальцем вверх…

Среди «Жигулей» и «Москвичей» разных выпусков стояла старая Серегина «Волга» с открытыми настежь дверьми. Свесив ноги наружу, сидел на водительском месте Толик.

Когда Серега и Карцев подошли к машине, Толик встал и опустил голову. Серега расплылся в улыбке:

— Здорово, сынок!

— Здрасьте, дядя Сережа.

— Ты что тут делаешь? — спросил Карцев.

— Тебя ищу.

— А как ты машину открыл?

Толик вместо ответа показал связку ключей на красивом брелочке.

Серега захохотал. Карцев недоуменно посмотрел на него.

— А я ему месяц назад, когда он второй класс получил, доверенность оформил и комплект ключей подарил! — торжествующе прокричал Серега. — На моих глазах пацан вырос. Имею право?

Толик криво ухмыльнулся. Карцев сел на заднее сиденье, и Серега тут же уселся рядом с ним.

— Я хотел поговорить с тобой, па… — тихо сказал Толик.

— Давай, шеф, садись за баранку и двигай.

Толик, сопя, уселся за руль.

— Куда? — спросил он.

— В «Арагви». Обедать.

— Обед и дома есть, — повернулся к отцу Толик.

— А мы хотим в «Арагви». Трогай!

И Толик тронул…

В ресторане Карцев сидел напротив Сереги и Толика и говорил:

— Вот так-то, Серега. А Толик ко мне будет раз в месяц в гости ходить. Или даже, может быть, чаще… А уж если захотят отцу праздник сделать, может, и с Катькой разрешат раз в неделю повидаться! Глядишь, часок погулять мне будет с ней дозволено.

— Ну, папа…

Подскочил официант:

— Извините, забыл спросить — коньячок, водочку?

— Я думаю, бутылки хватит, а, Витек? — спросил Серега.

— Сто пятьдесят «Варцихе». Пятьдесят ему, — Карцев показал на Серегу, — а сто — мне.

— Такие солидные гости, а коньячку три капли, — улыбнулся официант.

— Вот потому, что солидные. Были бы шантрапа какая-нибудь — литрягу бы заказали.