Мария Хмелик - В городе Сочи темные ночи (сборник)

Смирнов недоуменно посмотрел на нас.

— Вас приглашает на прием канадская миллионерша. Она занимается прокатом советских фильмов в Монреале. — сообщила нам Рая. — Прием состоится на вилле.

Сколько интересных слов!

Мы поднялись на последний этаж отеля "Меридиан". Там проходил кинорынок, нашли комнату, которую занимал "Совэкспортфильм" и встретили там нашу миллионершу. Звали ее Клер. Ее предки были испанского происхождения, потому она немного говорила по-испански.

— Бл..! — удивилась Негода. — Глянь, миллионерша, а колготы драные!

Муж Клер родился в Иркутске. Ему было больше шестидесяти лет, он что-то покупал-продавал, не то нефть, не то лес. Из Иркутска он уехал еще ребенком и русский забыл. Чтобы Клер не скучала дома, он купил ей пару кинотеатров, и она, чтобы сделать мужу приятное, занялась прокатом советских фильмов.

Нарядившись, вечером мы поехали на виллу к Клер.

Это был двухэтажный дом, в котором кроме комнат были кинозал с широким экраном и бассейн метров 25 длиной, под крышей. Вокруг небольшой парк.

Привез нас в эту роскошь шофер из консульства. Очень веселый дядька всю дорогу рассказывал, как он с коллегами отправляет домой контейнеры с запчастям и для автомобилей. Запчасти они собирают по Монреальским помойкам, ведь канадцы совсем дикие люди — почти новые вещи выбрасывают.

Мы приехали первыми. Побродили по комнатам. Пожилой усталый мужчина в белой куртке с эполетами предложил нам бокалы с шампанским. Наконец звонок в дверь. Кто там? На пороге режиссер Ролан Быков, непонятно откуда взявшийся, и вид у него такой, будто он сам не понимает, как он здесь оказался. Следующими гостями были друзья дома из Австралии.

Муж — австралиец, жена — русская по происхождению (в СССР была раза два) и сын лет двадцати — хочет заниматься прокатом фильмов. Он оказался нумизматом, рассказал о своей коллекции. На Негоду это произвело большое впечатление, и она достала из сумки свои кровные 10 рублей (в то время ее зарплата в театре была около 100 руб.).

— Смотри, я тебе даю 10 рублей, — знаками объясняла Негода австралийцу Русская мама в этот момент беседовала с хозяйкой дома. — А ты мне — 10 долларов. Это называется ченч…

Юноша радостно схватил деньги и побежал показывать матери.

— О нет, — сказала мать на ломаном русском, — он не должен их брать. Это очень большая сумма.

— Что вы, что вы, — любезно улыбнулась Негода, — сейчас это не так уж много.

Сын радостно засунул деньги в бумажник, потом убрал бумажник обратно в карман и принялся смотреть в сторону.

Негода — на него.

— Очень жаль, что я не посмотрел фильм с вашим участием, — наконец произнес австралиец. — Я обязательно посмотрю.

— Бл..! — пробормотала Негода. — Похоже, он не собирается мне ничего давать.

— Да, — согласилась русская мама. — Он — студент, и 10 долларов для него имеют значение.

В Москве я слышала мнение, что австралийцы тупые. Но это не так.

Постепенно собрались гости. Из Торонто приехал советский консул с женой, которая сразу же принялась нам жаловаться, что у нее в Москве мальчик 12 лет, живет с бабушкой и не слушается…

Вот чего я не люблю в жизни, так это фуршеты. Когда, расталкивая публику, надо самому хватать пищу со стола, накладывать в тарелку, а потом с этой тарелкой в одной руке и бокалом в другой искать, где бы примоститься.

Наконец находишь кресло у стены, кладешь тарелку на колени, бокал на подлокотник. Через минуту бокал летит на пол, потому что я его случайно задела. При этом совершенно не чувствуешь вкус пищи, так как очень нервно все проходит. А жаль. Разложенная на большом столе еда очень аппетитно выглядит.

В конце вечера, когда усталые пьяненькие гости сели беседовать вдоль стенки, из кухни вышел обслуживавший нас мужчина с эполетами, отрезал себе несколько кусков пирога, торта, мороженого и унес в тарелке обратно в кухню. Все это на глазах хозяев дома. Такой либерализм меня потряс!

На следующий день мы поехали в аэропорт, где приземляются и откуда улетают частные самолеты. Аэропорт этот выглядел так: огромное взлетное поле, по периметру уставленное деревянными сарайчиками. В один из этих сарайчиков мы и зашли. Внутри оказался зал ожидания с баром.

Мы посидели, потом полежали на кожаных диванчиках. За нами никто не приходил.

Когда мы начали засыпать от скуки, появился энергичный молодой человек в синей форме гражданского летчика, прошел сарайчик насквозь и вернулся в сопровождении говорящих по-французски мужчины и женщины. В нашу сторону летчик не смотрел, и Вася решил привлечь его внимание.

— Рашен, рашен, — он стукнул себя в грудь, — ту Америка…

Летчик удивился и пошел звонить по телефону.

После телефонного разговора мы тоже получили право на внимание летчика. Он вывел французов и нас на крылечко, а сам ушел заводить самолет.

Французы смотрели на нас. Мы на них.

— Вася Пичул, — протянул им руку Вася. — Негода, — он указал на Негоду.

— Миу Миу — протянула свою хрупкую ладошку светловолосая женщина.

Они тоже летели на фестиваль в Толлорайт.

Самолет оказался размером с микроавтобус. Управляли им два летчика. Один из них подал нам упакованные в целлофан подносы. Там лежал завтрак. Потом нам указали на небольшой холодильник, набитый пивом.

Под крыльями самолета клубились облака, Канада осталась внизу и в прошлом, а мы радостно набросились на пиво, не ведая, что лететь нам пять часов, а туалета в самолете нет…

Самолет этот принадлежал миллионеру-скотоводу, который был одним из спонсоров Толлорайтского фестиваля.

Мы познакомились с ним, когда прилетели. По-моему, кино он не очень любил. В основном он говорил, какая замечательная рыба водится в реках вокруг Толлорайта.

…Я посмотрел фильм три раза, и мне он очень понравился. Да, как все пишут про фильм, "правда, правда и еще раз правда". Но "все" скорее всего повторяют чью-то фразу, навряд ли они когда-нибудь были в этой среде или видели ее близко. Трепачи! Мне семнадцать лет, и я живу в этой среде — в нашем идеальном советском образе жизни. Короче, я сын рабочих. И эта среда вокруг меня…

Залы заполнены до отказа: рабочему народу понравился фильм, но почему-то говорят про эротическую сцену, что, о, как здорово! пьют и пьют? И все. Сначала "М. В." смотрится легко и интересно (это мои впечатления), но после удара ножа все как будто меняется, и кажется, что ты смотреть совсем другой фильм. Очень интересный нюанс. Все внутри обрывается и заставляет думать о картине. Конечно, страшно, очень страшно смотреть на нашу жизнь со стороны. Я понимаю Сергея, почему он жмурится, его эмоцию на лице, а сжимается-то у него сердце, — Сергей поистине луч света в темном царстве. Его жалко, хотя мать, отец, Вера, Виктор не вызывают никакой жалости, а только улыбку. Саркастическую улыбку. Чистякова тоже такая, как и Вера, заблудшая овца, которая не хочет идти со стадом на мясо, но, и оторвавшись от него, погибает. Вера, значит, не хочет быть, как родители, а сама — чем она лучше их? Ничем. Такая же человеческая пустота, как и ее мать с отцом, хотя себя считает опорой мира сего…