Константин Лопушанский - На исходе ночи

— Можешь позвонить пока в центральный бункер, если тебе нечем заняться.

— Ты думаешь, это кабельный? — Шофер подходит к аппарату видеотелефона с большим экраном.

— Конечно… прямая связь, тут же соединят, — смеется хугер.

— А что? — улыбается шофер. — Неплохая идея… У меня есть о чем побеседовать с военными…

Шофер, нервно посмеиваясь, подходит к телефону, приподнимает трубку, но сразу, будто испугавшись, роняет ее на рычаги. Возвращается к неподвижно стоящему хугеру. Смотрит на часы.

— Пятнадцать минут…

— Не пыли, — отвечает хугер, не оборачиваясь. — Через десять минут можешь уйти… Машину оставишь.

— Кретин! — огрызается шофер и демонстративно усаживается в кресло, возле видеотелефона, устраивается надолго, вытянув ноги.

— Хугер! — кричит вдруг Ларсен. — Записывай! Сто тридцать седьмой бокс, секция — пять, ячейки — ноль сорок три и ноль девяносто четыре…

— К машине! — орет хугер уже на бегу.

Бок о бок с шофером они бегут по узкой лестнице, вьющейся вокруг шахты лифта. Тяжелое дыхание и топот затихают где-то внизу. Ларсеи сидит у пульта совершенно опустошенный. Поединок с машиной отнял у него все силы. Снизу, из хранилища, доносятся удары металла о металл, какой-то скрежет.

Наконец, словно очнувшись, Ларсен встает, выключает пульт. Идет в соседнее помещение, останавливается возле видеотелефона, раздумывая о чем-то. Замирает, заслышав топот, тяжелое дыхание.

— Есть! — кричит хугер, появляясь из-за решетчатой шахты лифта. — В машину! Бегом!

Они выбегают из здания электронного центра. Вскакивают в покореженную машину. Хугер и шофер на ходу натягивают противогазы. Машина с ревом разворачивается и, набирая скорость, несется по шоссе.

Впереди, метрах в трехстах, виден небольшой спортивный самолет. Он стоит прямо на шоссе. Винт вращается на полных оборотах. Пилот, уже заметив машину, разворачивает самолет, делая несколько кругов на одном месте.

— Черт! — хрипит шофер беззлобно. — Нашел время развлекаться.

Хугер хлопает его по плечу, кричит, смеясь:

— У меня работают только мастера!

С визгом машина тормозит перед самолетом.

Мотор продолжает работать. Шофер оборачивается к Ларссну:

— Поедешь по шоссе! — кричит он. — От развилки бери влево! — Он хватает мешок с регистрограммами, выпрыгивает из машины. — Только не давай четвертую! — кричит он, уже подбегая к самолету.

— Теперь последнее, — говорит Ларсену хугер — Ульф просил передать тебе: добирайся к Южной косе… Он будет там через неделю. Он найдет тебя. Если что, иди через косу. Ты понял меня?

— Да.

— Это все. Бери машину и гони вовсю. У тебя осталось минут тридцать, не больше.

Хугер выпрыгивает из кабины и бежит к самолету, на ходу показывая пилоту пальцы кольцом: порядок!

Ларсен пересаживается за руль, но вдруг выскакивает из машины и бежит вслед за хугером:

— Стойте! Подождите!

Хугер резко оборачивается:

— Что еще?

— Отлет! Нужно остановить отлет! Если войны не было, это же безумие… Они погибнут…

— Не вздумай соваться в центральный бункер! — кричит хугер. — Я запрещаю тебе!. Черт с ними, пусть летят хоть в преисподнюю. Все! У тебя остались считанные минуты, Ларсен! Все!

Хугер не оглядываясь бежит к самолету.

— Но там же дети… Там масса людей… Они же не знают!

— Не дури! — Хугер прыгает в кабину. — Ты ничего не сможешь сделать! Это бесполезно! Слышишь? Бесполезно!

Дверца кабины захлопывается. Ларсен стоит на шоссе, ветер от винта полощет складки его комбинезона. Самолет трогается с места. Вначале медленно, затем все быстрее бежит по шоссе и наконец взлетает. Чуть покачивая крыльями, быстро набирает высоту и проваливается в низкие дымные тучи.

Ларсен поворачивается, неспешно идет к машине. Смотрит на часы. Ставит одну ногу на ступеньку. Тишина. Очень странная после суматохи и сумасшедшей гонки. Ларсен смотрит в небо, оглядывает спекшуюся равнину. Потом быстро садится за руль. Резко разворачивает машину и едет обратно к электронному центру.

По-прежнему завывает сирена. Ларсен стоит у стола с видеотелефоном, набирает номер. Вспыхивает экран, на нем появляется усталое лицо оператора.

— Центральная, — отзывается он.

— Соедините меня с советником Корнфильдом, — говорит Ларсен.

— Подождите минуту.

Оператор отворачивается от экрана, обращаясь к кому-то. Чувствуется, что в операторской суета. Щелкают тумблеры, доносятся голоса: «Аварийная бригада выслана?» — «Нет, все техники в старт-блоке». — «Вы связались?» — «Никто не отвечает». — «Нарушена связь?» — «Н-нет… Похоже, не обращают внимания на вызов». — «Попробуйте еще раз».

В рамку экрана вплывает лицо оператора.

— Советник в старт-блоке. Переключаю вас. Экран гаснет. Затем вспыхивает снова. Появляется молодое лицо военного оператора.

— Мне нужен советник Корнфильд, — говорит Ларсен. — Вызывает электронный центр.

Оператор изумленно смотрит на экран.

— Сейчас… — Он торопливо встает, бежит куда-то.

Ларсен стоит у стола, смотрит на часы. По-прежнему завывают сирены.

На экране видеотелефона появляется лицо Корнфнльда. Ларсен сдергивает противогаз.

— Ты? — выдыхает Корнфильд. — Как ты там оказался? Что происходит?!

— Это неважно. Слушай меня внимательно, — торопливо говорит Ларсен. — Нужно немедленно отложить отлет! Отменить его! Дело в том… Я не могу сейчас говорить, объяснять, нет времени. Поверь мне, я не сумасшедший… Короче, это была не война. Катастрофа произошла из-за аварии на ракетной базе. Погиб только наш остров… Нужно срочно связаться с материком, выяснить, почему нас не спасают. Тут что-то не так. Надо срочно сообщить им!..

— Вы позволите, я возьму… — говорит кто-то рядом с Корнфильдом.

— Подождите, — резко бросает он в сторону, поворачивается к экрану. Молча смотрит на Ларсена.

— Ты понял, что я сказал?! Понял или нет?! — кричит Ларсен, срываясь.

Корнфильд оглядывается, затем вдруг резко приближается к экрану.

— Что ты кричишь?! — шепотом говорит он. — Ты думаешь, мы здесь сидим и ничего не знаем? Не будь наивным. И вообще молчи.

— То есть как? — опешил Ларсен.

— А так… Остров полностью изолирован. Никто не должен знать про аварию, запомни! Ее не было. Возможно, был превентивный удар противника. — Похоже, что Корнфильд использовал чью-то формулировку.

— Но это же ложь! Какой удар?

— Это не ложь, это — политика. — Корнфильд снова перешел на шепот. — Катастрофа используется как предлог для начала… Нас никто не будет спасать, им теперь не до нас. Все уже завертелось и начнется с минуты на минуту! Может быть, секунды остались!

— Этого нельзя допустить! — стонет Ларсен.

— Не валяй дурака. Немедленно добирайся сюда, я постараюсь включить тебя в список.