Семен Цвигун - Возмездие

Млынский появился у здания горящей станции. Подошли Алиев со своими солдатами, Лукьянов, Николай Сергеевич с группой партизан.

Все взволнованы боем. У многих лица черны от гари.

Станция догорает. Все, что могло быть разрушено, — разрушено. Горели опрокинутые вагоны и цистерны, торчали рельсы взорванных путей.

Млынский посмотрел на часы.

— Отходим! Ракеты! — отдал он короткий приказ.

Высоко над рекой — новый красавец мост. Его легкие, ажурные фермы высвечиваются в свете падающих сигнальных ракет. Бесшумно сняв часовых, к мосту устремились бойцы отряда и партизаны. Они быстро закладывают под конструкции моста ящики с толом. Поджигают бикфордов шнур и отбегают. Один за другим раздаются сильные взрывы. Мост разваливается, его фермы падают в воду, поднимая огромные столбы брызг.

В выдолбленном в земле укрытии расположился командный пункт штаба фон Хорна.

У стереотрубы — фон Хорн, рядом — полковник Кем-пе. Чуть поодаль — генерал авиации, у стола с телефонами — штандартенфюрер Вольф.

Впереди — большое заснеженное поле, упирающееся в далекий густой лес. Там, в конце поля, у самого леса, — линия обороны советских войск. Окопов не видно. Все запорошено снегом.

Заговорили немецкие батареи… В лесу видны вспышки взрывов… Началась артиллерийская дуэль.

Фон Хорн обернулся к генералу авиации.

— Авиация готова, генерал?

— Низкая облачность, господин командующий. Прицельное бомбометание обеспечить трудно…

— Предупредите своих асов: не будут видеть земли — не бомбить! А то разбомбят мои танки…

— Господин генерал-полковник, — докладывает Кемпе, — дивизия СС «Рейх» вышла на исходные!

— Отлично, полковник.

На КП быстро входит офицер. Переводит дыхание, докладывает:

— Господин генерал-полковник! Генерала Бергера с правого фланга обходят русские танки с пехотой!

— Вы не ошиблись? — спрашивает фон Хорн.

— Нет, господин генерал-полковник! — отвечает офицер. — Я был обстрелян!

Фон Хорн, Кемпе, Вольф и генерал авиации склоняются над картой.

— Где вы наткнулись на них?

Офицер показывает на карте.

— Они ударили по правому флангу.

Фон Хорн, проведя рукой по карте, взглянул на Кемпе, задумался…

— Но это же самоубийство. Они сами лезут в котел… Надо пропустить их и отсечь! — И повернулся к офицеру-связисту. — Соедините меня с Бергером.

Связист докладывает, что Бергер у телефона.

Фон Хорн берет трубку.

— Бергер, что там у вас? — Слушает, повторяет: — Смяли ваш правый фланг? Какими силами?.. Две танковые бригады? Вы не ошиблись?.. Пропустите их и замкните фронт… Я переброшу к вам из резерва 18-ю танковую дивизию… Спокойней, Бергер! — Смотрит на часы. — Через час я начинаю наступление!.. — Кладет трубку. — Кемпе, распорядитесь о переброске 18-й танковой к генералу Бергеру! — приказывает фон Хорн, возвращаясь к стереотрубе.

Кемпе мрачно посмотрел на фон Хорна, стоящего в глубине блиндажа.

— Господин генерал-полковник… — робко сказал Кемпе.

— Выполняйте приказ! — не отрываясь от стереотрубы, бросил фон Хорн.

— Мы не можем перебросить 18-ю танковую дивизию…

— Что?! — резко повернулся фон Хорн. — Что вы сказали?

— Только что сообщили, что отряд Млынского уничтожил узловую станцию и взорвал мост на шоссейной дороге, — произнес Кемпе и, опустив глаза, добавил: — А других дорог нет…

Общее молчание. Фон Хорн обвел взглядом офицеров. Остановился на Вольфе.

— Млынский… Млынский!.. — как бы про себя повторил фон Хорн и снова: — Млынский… майор… помню… — И после паузы, не отрывая взгляда от Вольфа, еле сдерживаясь, сказал: — Это будет стоить вам головы, штандартенфюрер Вольф… А вас, генерал, — обратился он к стоящему рядом генералу авиации, — я отдам под суд! — Последние слова он уже выкрикнул.

Фон Хорн подошел к карте, некоторое время что-то прикидывал… Помолчал, потом, ни на кого не глядя, тихо сказал:

— Русские устраивают нам котел… Армия Ермолаева перешла в наступление… Не они, а мы попадаем в окружение… — И после паузы: — Кемпе, срочно переходите к обороне! — Немного подумав, добавил: — Разверните вторую дивизию фронтом на север. Выдвиньте из моего резерва артбригаду. — Еще помолчал. — Пустите в наступление танковую дивизию СС «Рейх»… Она хоть немного задержит удар русских. Сворачивайте КП. Переезжаем в штаб армии. Если не успеем развернуться, они выйдут на наши тылы…

На окраине леса, на крутом берегу реки, выстроился отряд Млынского. Развернуто знамя полка.

Между молоденькими березками— большая братская могила. Рядом стоят женщины, дети и старики из окрестных деревень. В каре, впритык друг к другу, — сани. На них лежат раненые бойцы.

Выступает Млынский:

— Сегодня мы прощаемся с нашими товарищами, которые отдали свои жизни за свободу и независимость Родины.

Он стоит на небольшом ящике из-под снарядов. Рядом— Алиев.

— Над могилой наших боевых друзей мы клянемся не давать врагу ни минуты покоя — ни днем, ни ночью! Пока бьются наши сердца, пока руки держат оружие и пока последний захватчик не перестанет топтать землю наших отцов и дедов…

Слова командира все слушают в абсолютной тишине. Сосредоточенны лица Алиева, Бондаренко, деда Матвея, Зины…

Майор продолжает:

— Пройдут годы. Вырастут наши дети. Они будут гордиться своими отцами и матерями. Они расскажут нашим внукам о тех, кто сегодня, не щадя собственной жизни, защищает священную нашу землю. Мы уходим дальше на запад. Впереди — нелегкий и длинный путь. Мы клянемся, что пройдем сквозь огонь и стужу, сквозь смерть и муки и уничтожим фашистского зверя в его собственном логове. Мы вернемся. Мы вернемся с победой! Клянемся!

Все бойцы торжественно произносят:

— Клянемся!.. Клянемся!.. Клянемся!

На фоне развернутого знамени полка мимо Млынского проходят солдаты его отряда…

В этот зимний день на опушке леса, под крутым обрывом реки, отряд прощался с погибшими товарищами. Раненые, белея повязками с бурыми пятнами крови, тоже стояли в строю.

На морозном ветру было развернуто знамя.

Между молоденькими тонкими березками темнел на снегу прямоугольник свежевырытой земли — братская могила.

Командир отряда майор Млынский, стоя на ящике из-под снарядов, говорил хрипловато и глухо, но слова далеко разносились в прозрачном холодном воздухе:

— Сегодня мы прощаемся с товарищами, которые отдали свои жизни за свободу и независимость Родины… — Майор побледнел от волнения, у него перехватило дыхание, он встретился взглядом с комиссаром отряда Алиевым, стоявшим рядом. Голос его окреп, стал звонче. — Над могилой наших боевых друзей мы клянемся не давать врагу ни минуты покоя — ни днем, ни ночью! Пока бьются наши сердца, пока руки держат оружие и пока последний захватчик не перестанет топтать землю наших отцов и дедов…