Семен Цвигун - Возмездие

Офицер поднимает его и кричит:

— Партизан!

— Не знаем мы никаких партизанов. В глаза не видели их, — бросив корову, на ходу говорит старуха, спеша к старику и Мишутке.

— Швайн! — крикнул офицер и ударил старика по щеке. — Где партизан?

Старик мрачно и зло, невидящими глазами смотрел на офицера.

Тот медленно поднял пистолет и направил его на Мишутку. Старуха прижала мальчика к себе, пытаясь прикрыть его своими руками.

— Я скажу тебе, где партизаны! Партизаны вот где! — громко произнес старик и положил руку на сердце. — Все мы партизаны! Уходите с нашей земли! Уходи, душегуб окаянный! Уходи!

Старик плюнул сгустком крови в лицо немца. Офицер от неожиданности отпрянул, а затем выстрелил. Старуха подхватила обмякшее тело старика.

Вакуленчук ударом ноги вышибает раму из окна и бросает гранату в немцев, которые втягивали корову в кузов грузовика… Взрыв… Летит вторая граната… Опять взрыв… Вакуленчук отцепляет от пояса третью гранату, но она уже не нужна.

Только двое — офицер и один из солдат — ползут к машине, оставляя за собой кровавый след. Офицер стреляет из пистолета…. Старуха падает, накрывая своим телом мальчика.

Вакуленчук дает очередь из автомата, вылезает из слухового окна на крышу, прыгает вниз, подбегает к старухе. Она мертва.

Мишутка лежит на пороге, испуганными глазенками смотрит на мичмана, держит правой рукой левое плечо.

— Живой?

— Ага, — отвечает Мишутка и смотрит на Вакуленчука. Нечеловеческий страх в глазах у мальчика.

Вакуленчук оглянулся вокруг, снял с веревки простыню, накрыл ею старика и старуху. Подошел к убитым немцам, поднял с земли два автомата, засунул за пояс парабеллум.

Вакуленчук с Мишуткой уходят со двора и углубляются в лес.

— Ты устал? — спрашивает мичман.

— Нет, дяденька.

— Скоро мы с тобой привал сделаем, тогда и перекусим, хорошо?

— Хорошо, дяденька.

Вакуленчук подбадривает мальчика:

— Держись, иди вперед.

По лесной дороге движется колонна Млынского. Слышен гул самолетов.

Майор тревожно поглядывает на небо.

Углубившись в чащу леса, Вакуленчук и Мишутка прошли ручеек, поднялись на пригорок, пошли по тропинке и вышли на небольшую полянку. Солнце уже клонилось к закату. Его лучами были освещены только верхушки деревьев… Пройдя полянку, они опять вошли в лес…

Откуда-то сзади, из кустов, слышен резкий голос:

— Стой! Руки вверх!

Вакуленчук замер. Подходят двое. Это сержант Бондаренко и пожилой солдат Иванов.

— Ишь ты! — говорит Иванов. — Вроде б моряк? Ты что это с мальцом по лесу гуляешь? Заблудился?

— Море-то отсюда далеко, — смеется Бондаренко.

— Руки можно опустить? — зло спрашивает Вакуленчук.

— Погоди, — отвечает Бондаренко.

Иванов. Семен, обыщи его.

Бондаренко осторожно обходит сзади Вакуленчука, снимает с него автоматы, вытаскивает парабеллум, ощупывает одежду. Из кармана достает пистолет «ТТ», гранату.

— Ну-ка, целый арсенал! — говорит Бондаренко. — Ну, теперь опускай!

— Так куда путь держишь, морячок? — дружелюбно спрашивает Иванов.

— На кудыкину гору… — отвечает Вакуленчук.

— Ну, значит, нам по пути… — улыбается Бондаренко. — Идем!

Вакуленчук нагибается, из-за голенища достает финку, отдает сержанту.

— Держи, салага!

— Чего? — спрашивает Бондаренко.

— Того. Ну пошли, пехота.

— Ладно-ладно, иди, — подталкивает моряка Иванов и ласково, гладит Мишутку по голове. — Не бойся, сынок… Давай. Давай.

А тот, испуганный всем происшедшим, готов расхныкаться.

Вакуленчук. Пошли, Мишутка.

На открытой поляне, зажатой с четырех сторон лесом, двигаясь вдоль строя солдат, капитан Серегин ведет перекличку.

У крайних деревьев в лесу на ящике из-под снарядов сидит знакомый нам майор. Перед ним разложена карта.

Подходят Бондаренко, Иванов, Вакуленчук и Мишутка. 'Посмотрев на Вакуленчука, Млынский спрашивает:

— А откуда здесь моряки?

— Взвод морской пехоты находился в охранении артполка. Я замещаю погибшего командира. Три дня просидел без связи. Послал двух связных — не вернулись… Решил сам. Мичман Вакуленчук! — доложил моряк.

— Где ваш взвод, мичман?

— Здесь неподалеку, товарищ майор, держит оборону.

— Откуда мальчик с вами? — интересуется майор.

— В лесу на мародеров наткнулся, товарищ майор. Деда с бабкой у него убили. Ну, пацана с собой и прихватил.

Млынский, подозвав Зину, обращается к мальчику:

— Ну здравствуй, как тебя зовут?

— Миша Турченков.

Млынский просит Зину принять под свою опеку нового бойца, Михаила Турченкова.

Зина, прижимая к себе мальчика, отвечает:

— Есть, товарищ майор, помощником будет. Ну пойдем, Мишутка.

Вакуленчук. Мишутка, ну ты давай иди с тетей Зиной и слушайся ее, договорились? Ну, будь здоров. Я скоро приду.

Зина с Мишуткой уходят.

Второму взводу подается команда построиться.

Млынский возвращается к карте. Бондаренко и Иванов следят за рукой майора, который делает отметки на карте…

— Так… — говорит он, ставя крестик. — На шоссе были?

Бондаренко. Так точно, товарищ майор.

Иванов. Там немецкие танки идут.

— А левее, на проселочной?

Бондаренко. Пехота на бронетранспортерах…

— Железную дорогу переходили?

Бондаренко. Нет, все переезды охраняются.

Иванов. Обойти с обозом невозможно — болото.

Майор провел на карте карандашом жирную черту.

— Обстановка ясна?

Вакуленчук. Неразбериха, товарищ майор.

Млынский. Так что присоединяйтесь со своим отрядом к нам, товарищ мичман. Вместе воевать будем. (Отмечает на карте железнодорожный мост через речку. Жестом приглашает Вакуленчука к карте.) Карту читать умеете?

— Маленько научился.

— Это что?

— Болото…

— Болото. И вот это болото. Теперь понимаете, что у нас один выход — вот через этот переезд? Вот что: завтра ночью в три ноль-ноль вы с одной стороны, мы с другой поднажмем. А?

— Так точно, товарищ майор. Завтра рандеву у переезда.

Млынский. Вот именно. Связными с вами пойдут разведчики Бондаренко и Иванов, ваши знакомые, ясно?

Бондаренко, подтянувшись, четко отвечает:

— Ясно, товарищ майор.

Млынский, устало улыбаясь, обращается к Иванову:

— Рад, Петр Сергеевич, что хорошо воюете, очень рад.

Иванов, Бондаренко и Вакуленчук уходят. Между ними завязывается беседа. Бондаренко спрашивает у Иванова:

— Да ты, оказывается, знаком с майором?

— Да, знаком.

Бондаренко, не спуская глаз с Иванова, с некоторым ехидством спросил:

— Землячки?

Иванов неспешно ответил:

— Учителем в нашем селе был, директором школы.

— Ну а что ж он удивился, что ты добре воюешь? — вставил Вакуленчук.

— Перед войной дело было, засадить хотели — десятка грозила.