Максим Керн - Математик. Закон Мерфи

– Свет? Свет – это можно. Свет – это хорошо, – ответил тот же голос, показавшийся мне смутно знакомым.

Раздались удары, будто два камня бились друг о друга, вспыхнули искры, и в нескольких шагах от меня сначала тускло, а потом все ярче разгорелся обычный факел, воткнутый в утопленный в стену держатель.

– Так лучше?

Темный силуэт повернулся ко мне, и в свете горящего факела я наконец рассмотрел его лицо. Вернее, верхнюю половину лица. Нижняя была замотана плотным слоем ткани, поэтому я сразу и не узнал его голос. Но эти светло-желтые, почти прозрачные глаза я узнаю из тысячи.

– Господин Бишоп.

– Рад вас видеть, Александр. Добро пожаловать в Граас.

– Не скажу, что это чувство взаимно, господин полковник.

Я наконец смог оглядеть место, где находился. Дежавю. Примерно в таком же каменном мешке я впервые очутился в этом мире. Только… Стены отливали зеленью. И носящаяся в воздухе пыль в неровных отблесках горящего факела тоже была ярко-изумрудного цвета. Аргит?

– Я вижу, вы уже догадались. – Старший мастер-дознаватель охранного приказа отодвинул от стены стул и уселся на него, глядя на меня сверху вниз своими неморгающими птичьими глазами. – Аргитовая пыль. Она может заблокировать силу даже такого мага, как вы. Ненадолго, к сожалению. Но нам и не понадобится много времени, господин Боровиков. Вы ведь еще не забыли свое настоящее имя?

– Что вам от меня нужно? – Меня вновь скрутил приступ кашля.

– О, сущие мелочи, Александр, сущие мелочи. Но для начала я хочу обрисовать положение, в котором вы оказались.

– А потом вы сделаете мне предложение, от которого я не смогу отказаться? – усмехнулся я, прокашлявшись и сплюнув вязкую слюну на пол. – Повторяетесь, господин Бишоп.

– Нет. На этот раз никаких предложений. Я только выполню приказ моего господина.

– Императора Титуса? Надеюсь, что он горит в аду.

– Мне бы тоже этого хотелось, Александр. Очень хотелось бы. Но… К великому моему сожалению, его величество остался в живых. От вашего заклятия погибли почти все маги в его окружении, но сам он спасся. Увы. Однако у меня для вас есть еще один сюрприз, Александр.

Готов был поклясться, что Бишоп при этих словах улыбнулся. Он шагнул к двери камеры и дважды стукнул в нее кулаком.

– Заводите!

Дверь со скрипом давно не смазанных петель открылась, и двое дюжих горгов втолкнули внутрь… Элину. Она не удержалась на ногах и упала на пол, коротко застонав. Руки ее были скованы за спиной даже не браслетами, а тяжеленной аргитовой колодкой, а лодыжки были соединены короткой цепью.

– Вон! Меня не беспокоить!

Горги поклонились Бишопу и тут же вышли из камеры, плотно закрыв за собой дверь.

– Она пробралась в Граас – специальную тюрьму для таких, как вы, безумных магов, видимо надеясь вас спасти. Но систему защиты Грааса преодолеть невозможно.

– Простите, повелитель, я не смогла… – прошептала Эли, и я увидел в ее глазах слезы.

Бишоп подошел к лежащей Элине и пнул ее по ребрам.

– Не трогай ее, ублюдок!

– А то что? – резко развернулся ко мне Бишоп. – Что ты сделаешь, мальчишка? Как же вы мне надоели, людишки и мерзкие темные твари, вам прислуживающие! Как мне надоело годами носить эту маску!

Я неверяще смотрел на дроу. Нет, не может быть… Глаза Бишопа вспыхнули белым светом, он внезапно стал выше, лицо его потекло, как растаявший воск. А за его спиной развернулись белоснежные крылья, расправившись от стены до стены. Архангел. Не может быть… Архангел, сильнейшая из тварей Света, здесь, в самом сердце империи Тарун? Это невозможно!

– Что, удивлен? – приятным баритоном проговорил высший ангел. – Я – один из пяти истинных архангелов, а не созданное верховными септонами империи Света бессловесное орудие. И у меня только одна задача – не допустить появления Про́клятого до прихода моего господина. Это мое единственное предназначение, и никто не в силах меня остановить!

Архангел шагнул к Элине и одной рукой вздернул ее в воздух, держа за горло.

– Не трожь ее, ублюдок! – Я забился, пытаясь порвать цепи, но все было тщетно. Глаза архангела яростно полыхнули белым пламенем, и Элина вспыхнула, через несколько мгновений обратившись в невесомый пепел.

– Не-э-эт!!! Элина! Сволочь! Я убью тебя, тварь! – Я напряг все свои силы, стараясь порвать цепи и вцепиться зубами в горло этому мерзкому отродью.

– Нет. Это я убью тебя. – Архангел наступил ногой мне на грудь, и мне показалось, что на нее рухнула раскаленная многотонная плита. Я беззвучно раскрывал рот, не в силах вдохнуть хоть каплю воздуха, заполненного аргитовой пылью. В руках архангела сверкнуло лезвие кинжала, от которого исходили волны раскаленного звездного пламени. – Этот кинжал способен убить даже бога. Прощай, Александр Боровиков, пришелец из другого мира…

Архангел склонился надо мной, занеся кинжал для удара. Я как в замедленном кино наблюдал, как кончик кинжала приближается к моей груди. Кажется, это все…

– Не так быстро, дружок, – услышал я напряженный голос в голове. Кир? Подо мной полыхнуло черное пламя, за долю секунды сложившееся в сложную многолучевую фигуру. Архангел на секунду отшатнулся, а меня дернуло вниз, прямо сквозь каменный пол, внезапно потекший, как густая смола. Я падал сквозь тьму, медленно, будто в огромный колодец со стенками из первозданного мрака. Сознание помутилось, и последнее, что я увидел, был невыносимо яркий солнечный луч, пронзивший тьму и вонзившийся мне в грудь. Боль.

Черт, где я? Перед глазами все плыло, я почти ничего не видел.

С трудом подняв тяжелую, как свинцом налитую руку, протер глаза, приподнялся и тут же рухнул обратно от нестерпимой боли, раскаленными иглами пронзившей грудь. Нет, лучше пока не дергаться, осмотреться можно и так, было достаточно светло, похоже, уже утро, судя по проникавшим сквозь щели в ставнях полоскам света. Или вечер? Зрение наконец пришло в норму, и я увидел, где нахожусь. Крохотная келья, какие были в древних монастырях. Каменные стены, узкий жесткий топчан, на котором я лежал, накрытый шкурой какого-то животного с густой мягкой шерстью. Единственное узкое оконце без стекол, больше похожее на бойницу, было закрыто грубо сколоченными деревянными ставнями, сквозь которые тянуло морозным воздухом. Больше в келье ничего не было, только невысокая стойка в углу, на которой лежала толстая книга в кожаном переплете да странный знак, нарисованный на противоположной стене в виде четырех заходящих друг за друга окружностей. Где-то я такой символ уже видел… Кажется, в одной из рассыпавшихся от времени рукописей в библиотеке Школы Везунчиков.

Да куда ж меня занесло? И что со мной случилось? Какого черта здесь так холодно, что видно облачка пара, вырывающиеся изо рта? На дворе ведь лето? Я попытался напрячь память, но наткнулся на глухую стену. Остались лишь отголоски страшной боли и наступившая после темнота. Что-то подобное, если припомнить, со мной уже случалось, и чувствовал я себя после тоже хреново, но тогда я переместился с Земли в Тарун, пройдя сквозь завесу миров, здесь же… Надо срочно выяснить, где я нахожусь, но для начала нужно попробовать встать. Я уперся дрожащей рукой в край топчана, еще раз попытавшись приподняться, но тут же со стоном рухнул обратно. Что за дерьмо? Так, спокойно, без паники. Пережив очередной приступ боли, успокоил дыхание и сосредоточился, погрузившись вглубь себя. Ох ты, мать моя… Я был пуст. То есть абсолютно. От энергии, раньше бившей во мне ключом, не осталось практически ничего. За время, что я провел в новом мире, магия стала частью меня, я привык к ее силе, и теперь ее лишиться… Только на самом дне внутреннего средоточия остались сущие крохи магической энергии, которой не хватило бы даже на то, чтобы зажечь фитиль свечи.