Фред Адра - Слепая зона. Призраки

«Стоп! – приказала себе девушка. Нельзя размякать!» Слабые духом не могут достичь могущества и владеть силой. Она не такая! В конце концов, девочка все равно обречена: даже если Аня отступит, Акхат просто проведет ритуал один. И награду получит тоже он.

Огонь костра поднялся выше, дым устремился к небу. Чародей простер руки ввысь и что-то забормотал, обращаясь к своему властелину и к его божественной супруге. За его спиной поднялся пыльный смерч.

Странное чувство охватило Аню. Почему-то ей показалось, что смерч – не дело рук мага. Подозрение усилилось, крутящаяся пыль принялась складываться в огромное лицо.

– Акхат! – позвала Аня и указала за его спину.

Жрец прервал разговор с богами и кинул гневный взгляд на девушку – нельзя мешать ритуалу. Однако прочел в ее глазах нешуточное беспокойство и обернулся.

Лицо, возвышавшееся над землей в три человеческих роста, к этому моменту сформировалось и больше не выглядело сделанным из пыли, хоть и проступало из глубин пылевого смерча. Оно казалось сотканным из солнечного света – прекрасное женское лицо с идеальными чертами и глазами, которые сами сияли как два солнца.

Потрясенный Акхат отпрянул и чуть не ступил в костер. Он отпрыгнул от огня и повалился на колени. Не очень соображая, что делает, Аня подбежала и опустилась на колени рядом с наставником.

– Богиня… – благоговейно произнес чародей. – Но как? Ритуал ведь еще не свершился!

Глаза-солнца обратились в сторону коленопреклоненных жрецов, губы пришли в движение, но не издали ни звука. Видимо, это рассердило лицо, потому что оно свело две темные линии над глазами – брови – к переносице, затем поднялось выше, и смерч теперь оказался под ним, причудливо образуя подобие тела…

Полина испытывала экстаз каждой клеточкой своего естества. Ее собственный заряд, многократно усиленный поглощенной магией и антимагией, лился наружу, в мироздание, и это было столь чудесно, что хотелось воспарить к небу. Каким жалким и никчемным виделось сейчас ее прежнее существование, пронизанное страхом, нищетой и унынием! Как несправедлива и убога участь мьюта, в котором поселилось удивительное волшебство и который, вместо того чтобы насладиться им, вынужден всеми силами удерживать его в узде! Ранее Полина позволяла себе маленькие расходы заряда на незначительные чудеса вроде наделения сувенирного шара способностью светиться. Но она и представить не могла, какие ощущения способна дарить магия, если спустить ее с привязи.

Ей казалось, что она может абсолютно все.

Но это было не так, и скоро Полина обнаружила, что кое-что она сделать не способна. Когда жалкие жрецы пали пред ней на колени, она велела им развязать и отпустить Настю. И тут оказалось, что она лишена голоса.

Открытие того факта, что в ее нынешнем околобожественном состоянии у нее могут быть ограничения, привело Полину в ярость, подобную которой она в жизни не испытывала. И сдерживать гнев она вовсе не собиралась.

Девочка со всей силы врезала смерчем по тварям, готовым запятнать себя страшнейшим грехом детоубийства, и тех раскидало в разные стороны. Раз они не понимают, чего она от них хочет, то они ей не нужны – никакой жалости, никакого милосердия! Твари вскочили на ноги, подхватили верхнюю одежду и в панике бросились наутек. Полина подавила соблазн догнать их и продолжить заслуженную порку лишь потому, что у нее имелась более срочная задача. Поэтому следующим делом она обрушила пыль на становящийся неуправляемым костер и потушила его.

Однако, сколько ни старалась, развязать узлы, стягивающие руки и ноги Насти, она не смогла. Полина сейчас была подобна буре, для которой такая операция, почти что хирургическая, не по силам. Так что лучше прекратить бессмысленные попытки – а то еще разбудит девочку, и та насмерть перепугается. Все равно скоро прибудет ее мама. Что же до Полины, то она свою миссию выполнила, и к тому же заряд свой по большей части сохранила. Все закончилось хорошо, ей пора возвращаться в естественное состояние и порадовать Владика.

Она сосредоточилась на задаче: развеять лик богини, обуздать смерч и погасить заряд.

Ничего не выходило. Заряд продолжал расходоваться.

Именно этого боятся все мьюты – спровоцированная на активацию магическая зараза не поддается обузданию.

Чем сильнее Полина пыталась загнать выпущенного джинна обратно в бутылку, тем сильнее он становился и тем мощнее выбрасывал энергию в окружающий мир. Смерч вырос и охватил весь холм, подхватывая и кружа не только пыль, но и огромные камни, и даже вырванные с корнями кусты и деревца. Осознав, что она полностью потеряла контроль над своей магией, Полина бросила все силы на то, чтобы уберечь от самой себя Настю.

Смерч бушевал, выл и крушил все на своем пути, а в самом его сердце царили тишь и покой. Здесь безмятежно спала на алтаре маленькая девочка…

К тому моменту, как Майя и Эрик примчались на вершину холма, страшные черные вихри, которые они с испугом наблюдали на подъезде, полностью улеглись. Холм выглядел так, будто по нему пронесся ураган. Собственно, так оно и было.

Эрик слез с мотоцикла, нетерпеливо избавился от шлема и бросился к алтарю. Первым делом убедился, что Настя жива и просто спит. Потом попытался ослабить узлы, но они были сработаны на совесть и не поддавались.

Подошла Майя, невозмутимо понаблюдала за его тщетными попытками, затем прошлась вокруг алтаря и нашла валявшиеся рядом три необычных предмета: золотое блюдо, серебряный кубок и старинный кинжал с инкрустированной рукоятью. Блюдо и кубок интереса у нее не вызвали, а вот кинжал она подобрала и молча протянула Эрику. Тот в благодарность хмыкнул и с легкостью расправился с веревками.

Затем бережно приподнял девочку – та оказалась очень легкой, – усадил ее рядом и обнял обеими руками.

– Просыпайся, – прошептал он, легонько потрепав Настю по щеке. Это не сработало.

Кто-то коснулся его локтя – это была Майя, которая протягивала ему бутылку с водой. Эрик смочил лоб и щеки девочки. Та поморщилась, чуть дернулась телом и открыла глаза.

– Привет! – улыбнулся Эрик. – Я тебя знаю, ты – Настя. Не бойся, ты в безопасности.

Девчонка улыбнулась в ответ:

– Я не боюсь.

Она была точно такой, как в его видениях. Озорные карие глаза, две аккуратно заплетенные косички… У кого поднимется рука на такого ребенка? Да на любого ребенка!

– Как тебя зовут? – спросила Настя.

– Эрик.

– А откуда ты меня знаешь?

Странное чувство охватило парня. «Ты моя сестра», – чуть не ляпнул он. Но это, конечно же, неправда. Татьяна Михайловна ему не мать, а эта славная девчушка – не сестра.

Тогда почему же он чувствует к ней такую теплоту?