Анджей Сапковский - Крещение огнем

– Не шуми. Я не знал.

– Незнание, – усмехнулся Регис, – не оправдывает непродуманных действий. Если чего-то не знаешь, если в чем-то сомневаешься, полезно спросить совета…

– Замолкни, вампир! – Геральт встал и отвернулся. Лютик прыснул.

– Гляньте-ка! Обиделся.

– Такой уж он есть, – отметила Мильва, надув губы. – Болтун. Когда не знает, что делать, начинает болтать и обижаться. Неужто еще не поняли?

– Давно, – тихо сказал Кагыр.

– Перца добавить. – Лютик облизал ложку, почмокал. – Еще немного соли. О, теперь в сам раз! Снимем котел с огня. Дьявольщина. Горячий! Рукавиц нету…

– У меня есть, – сказал Кагыр.

– А мне, – Регис схватил котел с другой стороны, – не нужны.

– Ладно. – Поэт вытер ложку о брюки. – Ну, компания, подсаживайтесь. Приятного аппетита! Геральт, тебе нужно особое приглашение? С герольдом и фанфарами?

Все плотно окружили стоящий на песке котел, и долгое время слышно было лишь благовоспитанное черпание. После того как жидкость была уполовинена, начались осторожные поиски кусочков щуки, наконец ложки заскребли по дну котла.

– Ну, набила брюхо, – крякнула Мильва. – Неглупая была мыслишка с этим супом, Лютик.

– И верно, – согласился Регис. – Что скажешь, Геральт?

– Скажу спасибо. – Ведьмак с трудом поднялся, помассировал колено, которое снова начало побаливать. – Достаточно? Или тебе нужны фанфары?

– Вечно с ним так, – махнул рукой поэт. – Не обращайте внимания. Вам крепко повезло, что не довелось быть с ним, когда он лаялся со своей Йеннифэр, бледнолицей красавицей с эбеновыми волосами.

– Помягче, – напомнил вампир. – И не забывай – у него проблемы.

– Проблемы, – сдержал отрыжку Кагыр, – следует разрешать.

– Точно, – заметил Лютик. – Но как?

Мильва фыркнула, поудобнее устраиваясь на горячем песке.

– Вон вомпер знает. Он ученый.

– Суть дела не в знаниях, а в умении оценить конъюнктуру, – спокойно сказал Регис. – А когда конъюнктуру оценишь, то приходишь к выводу, что имеешь дело с проблемами неразрешимыми. Все ваше мероприятие лишено шансов на успех. Вероятность отыскать Цири равна нулю.

– Ну, так-то не можно, – съязвила Мильва. – Мыслить надо позитивно и енецтативно. Как с тем ситом. Ежели его нет, заменим чем-нито другим. Я так думаю.

– До последнего времени, – продолжал вампир, – вы считали, что Цирилла находится в Нильфгаарде. Добраться туда и освободить или выкрасть казалось мероприятием, превышающим наши силы. Теперь, после сенсационного заявления Кагыра, мы вообще не знаем, где Цири находится. О какой инициативе говорить, если понятия не имеешь, в какую сторону двигаться.

– Так что ж делать? – охнула Мильва. – Ведьмак уперся – на юг и все тут…

– Для него, – усмехнулся Регис, – стороны света не имеют особого значения. Ему все равно, куда двигаться, лишь бы не бездействовать. Типично ведьмачий принцип. Мир полон Зла, поэтому достаточно идти куда глаза глядят, а встреченное по дороге Зло изничтожать. И тем самым послужить делу Добра. Остальное придет само собой. Иначе говоря: движение – все, цель – ничто.

– Осёльство, – прокомментировала Мильва. – Ведь же евонная цель – Циря. Как же это так: она – ничто?

– Я пошутил, – признался вампир, уставившись на все еще стоявшего к ним спиной Геральта. – К тому же не очень тактично. Прошу простить. Ты права, дорогая Мильва. Наша цель – Цири. А поскольку мы не знаем, где она находится, есть смысл узнать об этом и соответствующим образом направить свои действия. Проблема Дитя-Неожиданности, как я заметил, прямо-таки клокочет магией, предназначением и прочими сверхъестественными элементами. А я знаю кое-кого, кто в таких вопросах прекрасно разбирается и наверняка нам поможет.

– Да? – обрадовался Лютик. – Кто такой? Где? Далеко?

– Ближе, чем в Нильфгаарде, столице Нильфгаарда. Точнее говоря, совсем близко. В Ангрене, на том берегу Яруги. Я имею в виду друидский Круг в борах на Каэд Дху.

– Немедленно отправляемся!

– А что, никто из вас, – наконец занервничал Геральт, – не считает нужным узнать мое мнение?

– Твое? – повернулся Лютик. – Ты же понятия не имеешь, что делать. Даже супом – в смысле ухой, – который хлебал, обязан нам. Если б не мы, ходил бы голодным. Да и мы тоже, если б стали ждать тебя. Этот котел ухи – результат кооперации. Эффект совместной деятельности группы, дружины, команды, коллектива, наконец, сплоченного общей целью. Ты это понимаешь, дорогой друг?

– Да разве ж он поймет? – поморщилась Мильва. – Он только и знает, что Я да Я. Сам. Один. Волк-одиночка! Видно сразу, не ловчий он никакой, к лесу не обвыклый. Не охотятся волки в одиночку! Никогда! Волк-одиночка, ха, лжа это, глупая городская болтовня. А он того не понимает!

– Понимает, понимает! – усмехнулся Регис, по своей привычке не размыкая губ.

– Он только выглядит идиотом, – подтвердил Лютик. – Но я постоянно рассчитываю на то, что ему в конце концов захочется пошевелить мозгами. Может, тогда он сделает верные выводы? Может, поймет, что единственное, что у одиночек получается хорошо, – это рукоблудство?

Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах тактично молчал.

– Чтоб всех вас черти взяли, – наконец проговорил ведьмак, пряча ложку за голенище. – Чтоб всех вас черти взяли, вас, кооперированную кучу идиотов, объединенных общей целью, которой никто из вас не понимает. И меня тоже пусть черти возьмут!

На этот раз по примеру Кагыра тактично промолчали все: Лютик, Мария Барринг по прозвищу Мильва и Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой.

– Ну и компашка мне досталась, – проговорил Геральт, покачав головой. – Братья по оружию! Дружина героев! Прямо садись и плачь! Виршеплет с лютней. Дикие мордастые полудриады-полубабы. Вампир, которому пять тысяч сто с хвостиком месяцев, и чертов нильфгаардец, упорно твердящий, что он не нильфгаардец.

– А во главе дружины ведьмак, страдающий угрызениями совести, бессилием и невозможностью принимать решения, – спокойно докончил Регис. – Нет, предлагаю двигаться инкогнито, чтобы не вызывать сенсаций.

– И смеха, – добавила Мильва.

…и ответила королева: «Не меня о милости проси, а тех, кому ты чарами своими зло причинила. Отважилась ты злые дела творить, так будь же отважной и теперь, когда расплата и справедливость близки. Не в моих силах грехи твои отпустить». И тут же зафыркала ведьма, ровно кошка, загорелись ее злые глаза. «Моя погибель близка, – крикнула она, – но и твоя недалека, королева. Ты еще вспомнишь в свой смертный час Лару Доррен и ее проклятие. И то еще знай, что проклятие мое ляжет и на потомков твоих до десятого колена». Однако, сообразив, что в груди у королевы бесстрашное бьется сердце, злая эльфья чародейка перестала браниться и пугать, проклятием грозить, а словно сука побитая принялась скулить, моля о помощи и милосердии…