Григорий Григорьянц - Гром над Араратом

– Я, Тигран, уже полвека царь, и знаю, о чем говорю! Я подчинил себе соседние варварские народы, в том числе скифов, я могу, несмотря на возраст, править колесницей, запряженной шестнадцатью лошадьми, я всегда чувствовал необузданное желание повелевать и властвовать. Да, я свиреп к тем, кто против меня, но в данном случае прими совет: найди предателя и казни его!

В состоянии неистовства Митридат метался по залу.

Тигран повышенным тоном сказал:

– Всю свою жизнь ты посвятил войнам с Римом и не добился своих целей! Ты погрузился в пучину войн, жестокого насилия и хаоса.

– А ты, Тигран, строишь царство восточной неги. Очнись! Ты подражаешь эллинам, но не принимаешь их представления об упорядоченной свободе, ты окружил себя музыкантами, поэтами и философами и не хочешь видеть очевидного: относительное спокойствие и защиту можно приобрести лишь дорогой ценой – потерей независимости и выкачкой средств в пользу Рима. Тигран, ты должен стать больше, чем ты есть!

– Моя цель – соединить мощь стихий и созидательные силы народа для расцвета Армении. – Тигран говорил громко и уверенно. – Мне жаль тебя, растачавшего свою жизнь на бесконечную борьбу с Римом, который побеждает раз за разом. Вспомни, как небольшой отряд Юлия Цезаря обратил в бегство твою армию.

Митридат вдруг остановился – пыл пропал – и уже спокойно сказал:

– Этот патриций Гай Юлий Цезарь пойдет далеко. Я предсказываю: Рим станет его полем битвы.

– Ты, как всегда, неподражаем, Митридат! Выпьем! – сказал, успокаиваясь, Тигран и сам разлил вино в кубки.

Они выпили, и Митридат уже спокойно предался воспоминаниям:

– Римляне знают, как я с ними обхожусь. К примеру, я взял в плен Мания Аквилия, бывшего консула, которому была присуждена овация в Риме. Я долго возил его на осле, показывая народу, а потом казнил, влив ему в горло расплавленное золото. Этот металл больше всего ценят в Риме, не так ли?

– Народ тебя любит, – произнес мирно Тигран, – ты всегда оправдываешь его доверие, раздаешь привилегии городам, освобождаешь рабов, простым людям прощаешь долги. Ты захватил почти всю Малую Азию и объявил ее свободной от римского владычества, ты освободил на небольшое время Грецию!

– Да, было время, когда я нанес серьезное поражение Риму. Тебе спасибо за хорошие слова, у меня просто была минута слабости, но теперь я снова деятельный и энергичный, как прежде. Ты – мой кумир, а знаешь, что меня успокаивает больше всего – блеск золота. Я даже приказал изготовить из чистого золота огромную статую моего любимого коня, погибшего в бою.

– Статую любимого коня из чистого золота? – удивился Тигран. – Ну, конечно, когда творишь, нет ничего лучше для вдохновения коня из чистого золота.

– Я зарыл ее рядом с корабельной стоянкой в проливе Боспор Киммерийский. Старый большой якорь отмечает тайное место. Если меня убьют, сокровище твое! Кстати, найдешь там и казну Пантикапея.

Тигран удивленно посмотрел на царя Понта и сказал:

– Ты полон тайн, как и мир вокруг! Все происходит не напрасно!

– Но это так, Тигран! Когда истощаешь свои силы и кажется, что больше не можешь бороться, но нет, посмотрел на блеск золота, и вновь выросли крылья.

– Почему ты сказал: «Если меня убьют»? – спросил Тигран. – Ты под защитой Таблицы судеб.

– Вот, возьми ее, она мне больше не нужна, я разуверился в жизни. – Митридат протянул союзнику обломок. – Я больше не нуждаюсь в «ключе от врат подземного мира, которые открывают дорогу в бессмертие». Мое войско полностью разбито, мое царство оккупировано, римские воины диким и грабительским образом ведут себя на моей земле, моих подданных уводят в рабство. Я не хочу больше жить. Лучше умереть, чем все это видеть!

– Успокойся, ты должен освободить свои земли. Я дам тебе войско – восемь тысяч армянских воинов: пехоту, всадников и серпоносные колесницы. Веди их в бой!

У Митридата выступили слезы благодарности, он хотел даже что-то сказать, но не смог. Тигран подошел, положил свою руку на его плечо и сказал:

– Десять лет я провел у парфян как заложник, и это было для меня трагедией, но сердце подсказывало: придет время, и возродится моя держава. Я верил в ее великое предназначение, и мои мечты свершились: вопреки всему Великая Армения стала сильным государством, вторым по мощи после Рима, способная оставить свой заметный след в истории. Бывало, и ты меня вдохновлял на подвиги своими храбрыми и неординарными поступками. Митридат, слушай свое сердце и делай то, что должен!

– Мой друг, в знак благодарности за твою веру в меня я хочу сделать тебе подарок. – Растроганный Митридат отстегнул от пояса свой кинжал и передал Тиграну.

– Этому бронзовому кинжалу тысяча лет, он имеет обоюдоострый клинок, на котором изображен дракон. Для тебя эта вещь сейчас полезнее.

Тигран бережно принял подарок, вытащил клинок из ножен, рассмотрел его и вложил обратно:

– Спасибо, друг!

Дверь отворилась и спешно вошел Меружан:

– Государь, мы только что обнаружили тело заколотого в своем доме картографа Вардана!

Цари переглянулись.

Прошла неделя, и новое войско, собранное под знамена Митридата, покинуло Тигранакерт и двинулось в горы по секретному маршруту, чтобы стать сюрпризом для легионов Лукулла и освободить Понтийское царство. Экспедиция Артавазда исследовала окрестности озера Ван, присылая армянскому царю важные донесения. Сам Тигран обсуждал с Меружаном поход в Сирию, склоняясь к мысли о нанесении внезапного удара по войскам непокорного Антиоха XIII и набатеям.

В вечерней тишине отходящего ко сну дворца по его замысловатому коридору шел царь с своим главой службы безопасности в сопровождении восьми телохранителей. В полутемном коридоре путь им освещали масляные светильники и шипящие факелы. Шли они в зал Военного совета, чтобы заслушать одного из приближенных – заведующего скотобойнями Унана о снабжении войск на марше. Внезапно Тигран остановился на пороге зала, увидев странную картину: бронзовая чаша мира валялась на полу в луже воды, Унана не было, а схема с маршрутом от Тигранакерта до Дамаска, вывешенная в зале для предстоящего доклада, была изодрана в клочья кинжалом.

– Что случилось? – Вопрос царя был адресован Меружану.

– Не знаю, государь, – ответил Меружан, вытаскивая из ножен меч, и, обратившись к одному из воинов, приказал: – Поднимай караул по тревоге!

Тигран пошел дальше и, выйдя из зала через другие двери, увидел труп стражника, который, не успев даже вытащить меч из ножен, лежал ничком на полу с кинжалом в спине, что говорило о вероломном убийстве. Телохранители с мечами наготове окружили царя, и в таком каре Тигран продолжил путь по длинному коридору. В помпезном тронном зале, подойдя к трону, он вгляделся в темноту огромного слабоосвещенного пространства и крикнул: