Елена Малиновская - Один за всех, и стая за одного

Девушка презрительно хмыкнула. Легко соскочила со своего места и неторопливо приблизилась ко мне.

Я увидела, как Фелан напрягся. Сжал кулаки и невольно сделал шаг, стараясь встать между мною и Айшей. Правда, почти сразу одумался и вернулся на свое место, вновь приняв отсутствующий вид.

А Айша тем временем медленно обошла меня кругом, будто внимательно изучая. Правда, при этом ее ноздри трепетали, как у гончей, берущей след. Затем она остановилась так близко от меня, что мне стоило немалых усилий остаться на месте, а не попятиться. Наклонилась и чуть слышно шепнула прямо на ухо:

— Ну что, хорош мой братец в постели?

Фелан так громко скрипнул зубами, что это услышала даже я.

А в следующее мгновение какая-то непонятная сила вдруг приподняла Айшу в воздух. Словно невидимая рука взяла ее за шкирку, как напроказничавшего котенка. Айша испуганно заскулила, но было уже поздно. Кто-то или что-то хорошенько встряхнул ее несколько раз и небрежно откинул в сторону, да так, что несчастная кубарем покатилась по каменному полу, на котором не было ковра, способного смягчить ее падение. Девушка пролетела не меньше половины комнаты, прежде чем врезалась в одно из кресел, да так и осталась лежать.

Я испуганно охнула при виде этой картины. Покачнулась было, намереваясь подбежать и проверить, что с ней, но меня пригвоздил к месту яростный взгляд Фелана. Блондин едва заметно покачал головой, запрещая мне что-либо делать.

— Я же сказал, Айша, уймись, — негромко проговорил седовласый мужчина. — Вечно тебя учить приходится.

Девушка пошевелилась, и я с трудом сдержала облегченный вздох. Жива! Поразительно, любой другой человек на ее месте переломал бы себе все конечности, а скорее всего — размозжил бы голову при падении.

Еще через несколько секунд Айша села и тяжело привалилась спиной к тому креслу, что остановило ее недолгий полет. Из рассеченной левой брови обильно сочилась кровь, правую руку она бережно держала перед собой.

— Теперь от тебя воняет кровью, — равнодушно обронил седовласый. Кинул куда-то во мрак: — Винлан, помоги моей дочери! Пусть уйдет и приведет себя в порядок. А затем возвращается, если обещает, что больше не будет меня злить.

Из тьмы, сгустившейся в одном из углов комнаты, сплелась фигура мужчины в черном. Он почтительно поклонился седовласому и отправился к Айше. Подал ей руку.

— Убери лапы! — грубо огрызнулась та и сама встала. Покачнулась, но вцепилась в подлокотник кресла, пережидая момент головокружения. И шатающейся пьяной походкой отправилась прочь из комнаты.

Винлан скользил за ней бесшумной тенью, явно готовый в случае чего подхватить ее.

Секунда-другая — и эта парочка ушла. С грохотом захлопнулись двери.

— Эта девчонка сводит меня с ума своим норовом, — негромко пожаловался седовласый, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — Скорее бы она пережила свою первую охоту.

— А ты уверен, что этот момент настанет? — с сомнением заметил Фелан. — Ты же знаешь, что, скорее всего, Айша не унаследовала второго облика. Прошло несколько лет, как она уронила свою первую кровь на землю. Если бы в ней дремал зверь, то он бы уже пробудился.

Седовласый поморщился.

— Я молюсь всем богам, чтобы это оказалось не так, — грустно сказал он. — Для всех нас будет лучше, чтобы ее зверь просто слишком крепко спал. Не-оборотень, рожденный в нашей семье в столь непростое время… Она может стать нашим самым уязвимым местом. Прекрасно осознает это и злится.

— Пока враг ударил в другого члена нашей стаи, — мягко возразил Фелан. — Как там Норберг?

— Жив, — коротко обронил седовласый. — Пока жив. И это хорошо. Чем дольше он сражается с вечным странником, тем больше у него шансов выкарабкаться. Я верю в него. Он упрямый. Весь в меня.

И в голосе мужчины скользнула нотка гордости.

Я заметила, как Фелан поморщился при этом. Он ревнует отца к брату? Надо же, никогда бы не подумала.

Но почти сразу усилием воли опять вернулась к размышлениям о всякой живности, почувствовав, как на мне скрестилось сразу два взгляда: саркастический — седовласого мужчины, и недовольный — Фелана.

— Зачем ты притащил эту девочку сюда? — спросил седовласый, откинувшись на спинку кресла и задумчиво постукивая пальцами по подлокотникам.

— Она была около Норберга. — Фелан пожал плечами. — Она не позволила ему умереть, добровольно пожертвовав свою кровь. Ты же знаешь, что это дает намного больше энергии, чем кровь, взятая насильно. Я подумал, что ей может быть опасно оставаться в деревне. Те, кто шел по следу Норберга, обязательно бы ее нашли. И почувствовали бы на ней его запах. Не мне тебе объяснять, чем бы это для нее закончилось.

— Добрая девочка, — с усмешкой сказал седовласый. Помолчал немного и вкрадчиво поинтересовался: — И в знак благодарности за спасение жизни брата ты позабавился с нею в карете?

Я опустила голову, ощущая, как мои щеки начинают пылать от стыда. Нет, мне не дано понять, как можно вслух обсуждать настолько интимные вещи. Но что самое удивительное — почему никто из них не видит дурного в поступке Фелана? Ну, то есть ни Айша, ни седовласый не одобряли его действий, но при этом даже не подумали посочувствовать мне или пригрозить Фелану хоть каким-нибудь наказанием. Так, наверное, относятся к поступку шаловливого, но всеми любимого мальчишки, который в очередной раз разбил тарелку на кухне. Вслух пожурят, а затем дадут сладость и перестанут вспоминать об этой неприятности.

Невольно вспомнилось, как Фелан скинул меня на руки одного из своих сопровождающих. Не как человека, а как тюк с вещами, нисколько не беспокоясь о том, что я могу упасть и удариться.

— Я погорячился, — коротко ответил Фелан. — Был чрезмерно напряжен, боялся за брата, злился на тех, кто ранил его. А от нее слишком сильно пахло страхом и кровью. Она поранилась, когда пыталась бежать. И я… Я не смог совладать со своим желанием.

— В последнее время ты слишком часто не можешь совладать со своими желаниями, — с нажимом проговорил седовласый. — Плохо, Фелан. Айша права. Твоя эмоциональность и слишком сильная любовь к женскому полу начинают приносить проблемы. С прошлой твоей оплошностью мы до конца так и не разобрались.

И мельком глянул на юношу, о присутствии которого в комнате все словно забыли.

Я тоже посмотрела на него. Успела увидеть, как тот крепко сжал губы, в очередной раз сдерживая какое-то высказывание. Но не пошевелился, не открыл глаз, по-прежнему словно отсутствуя в комнате.

— Прости, отец, — чуть слышно прошелестел голос Фелана. — Я учту твои замечания.

После чего блондин одним быстрым размытым движением пересек комнату и опустился перед креслом седовласого на колени. Потянулся губами к крупному перстню на его безымянном пальце.